Светлый оттенок тьмы

— Негоже держать мужчину голодным, — прорычал он ей на ухо, а затем укусил за шею и слизнул выступившие капельки крови. Кьяра поморщилась и попыталась убрать его руки.

— И это говорит тот, у которого четыре жены?

-. Их ласки не дарят мне такого наслаждения, как твои. Они всего лишь сосуды для моих потомков.

— О, у тебя их немало, — проворчала Кьяра.

— И этого хорошо, — рассмеялся Карс, — очень хорошо. Нас должно быть много. Вот увидишь, скоро нас будет столько, что проклятым волхованцам ничего не останется, кроме как бежать из Равнин.

— Волданы не должны покидать Колыбель. Иначе Равнины вымрут.

— Нас это не коснётся, дорогая…

— И всё ж, я не хочу рисковать.

— Хочешь, мы замуруем их в колыбели? Закроем все выходы и станем кидать им мясо, как зверью.

— Звучит славно, — улыбнулась Кьяра, — но пока мы должны подчиняться.

— Опять дань? — губы его скривились в усмешке, — ползёшь, как трусливая гадюка.

— Гадюки могут кусаться, — прошипела Кьяра, и глаза её сверкнули гневом, — а тебе всё неймётся, Карс! Скажи, зачем ты смастерил плиту мальчишке? Неужели тебе нечем заняться?

— Уже нашёл? — щеки Карса зарделись от гордости, — намочил штаны, крысёныш? Прибежал жаловаться? Тебе или своему всесильному папеньке?

— Тебе бы всё повеселиться, Карс! Разве ты не понимаешь, что мальчишку не следует трогать!

— Я думал об этом, Кьяра. Много думал. Пожалуй, я не против встретиться с Ирвальдом Кошем. Победив его, мы ещё больше заставим себя бояться.

— Ты безумен! Думаешь, владыки это так оставят?

— Волхованцы рассчитывают на то, что мы их испугаемся. Поэтому тебя и выдали за этого юнца.

— Знаю, Карс. Но всё ж… Это смахивает на ловушку. Я видела Малиса Яра, он ненавидит меня. Он ждёт, когда мы оступимся, и уже собирает войско.

— В тот раз ему не удалось.

— В тот раз он не смог раскрыть нашу тайну. Ему нечего было предъявить владыкам, кроме своих догадок. Но сейчас синемордый сопляк — мой муж. Нас заставят ответить.

— Плевать на владык! — взревел Карс, — каждый, кто дотронется до моей женщины, умрёт. Пусть мальчишка знает об этом. Я выпью его кровь до последней капли. И буду пить снова, пока его плоть не исчахнет.

— Он не трогал меня, — сказала Кьяра.

— Правда? — голос любовника звучал недоверчиво.

— Мои дивницы усыпляют его всякий раз, когда ему неймётся. А он и рад такому вниманию. Обо мне и не думает.

— Считай, ему повезло.

Карс опять полез обниматься, но Кьяра вывернулась и шагнула в свою лодку.

— Мне действительно пора.

— Я буду ждать, когда ты придёшь — пообещал Карс.

Она одарила его нежной улыбкой, а в душе клокотала ярость. Ещё минута-другая, и на небе появятся звёзды. Будь он не ладен, коварный упырь!

Жёлто-розовые кружева зари почти утонули в голубоватой дымке. Крошечные точки звёзд едва пробивались сквозь густые облака. Кьяра бежала со всех ног, пока не достигла замка. Остановившись лишь на секунду, чтобы отдышаться, она влетела внутрь и бросилась в потайную комнату. Вишанка, заметив хозяйку, визгнула от радости и поскакала за ней.

— Скорей, — шептала Кьяра, сбрасывая на пол одежду. Затем сложила её и завернула в узелок.

Вишанка проворно достала из сундука длинную нитку сверкающих самоцветов. Кьяра намотала нить вокруг шеи и, скрестив концы, повязала вокруг талии. Затем накинула на обнажённое тело сверкающую серебром сеть, распустила волосы так, что они укрыли спину и плечи, а также почти не прикрытую грудь. Мельком глянула на себя в зеркало, покачала головой: самый настоящий срам! Но так было всегда, поэтому Кьяра тряхнула головой, сунула подмышку узелок и понеслась в конюшни.

Звёзды пялились на неё с тёмно-синего полотна неба, зловеще сверкая, однако самоцветы всё ж ожили и засверкали в ответ рубинами, сапфирами и изумрудами. По телу пробежало тепло, и Кьяра успокоилась. Она всё-таки успела…

Оседлав лошадь, она стремглав понеслась в поля…

Глава 8. Орест

Орест открыл глаза и сонно посмотрел на небо. Вечерело. Над головой тучами кружило комарьё, несносно вереща. Он почему-то был мокрым, словно покрытым какой-то липкой слизью. Пахло также мерзко.

Орест сел, и прямо перед глазами возникла морда Сахо. Он тяжело дышал, высунув зелёный язык. На кончике блестела слюна, и княжич понял, кто вымочил его с головы до ног.

— Что это за нежности? — брезгливо поморщился он, стягивая кафтан. Тут у него из-за спины выпрыгнула жаба, и Сахо ловко схватил её языком и отправил рот. Капельки слюны полетели на рубаху Ореста, и он сообрази, что ящер и не думал о нежностях. Он поедал жаб, которые взбирались на спящего хозяина, чтобы дотянуться до комаров.

Орест сначала рассверипел, а потом рассмеялся.

— Опять жрать охота?

Он дотронулся до носа рептилии и слегка пощекотал. Ящер фыркнул, обдав его фонтаном слюны. Орест едва успел укрыться кафтаном. Больше ласкать Сахо ему не хотелось.

Он умылся и огляделся по сторонам. Конечно, его разлюбезной давно уж и след простыл. Опять заморочила, упрямая змея. Слава Горы, на этот раз не выпила его силы до донышка.