Светлый оттенок тьмы

Марьяла шла, высоко подняв голову, и даже не смотрела перед собой. Руки её были связаны, а на талии – цепь. Впереди шёл мужчина и тянул её за другой кусок цепи. Марьяла то и дело спотыкалась, однако ни разу не опустила взгляд. Лишь единственный раз она повернула голову и глянула поверх толпы. Заметив дочь, она заметно побледнела и тут же закрыла глаза. Губы что-то шептали, но Кьяра так и не смогла ничего разобрать.

– Куда её ведут? И почему в цепях? – спросила она женщину.

Та не ответила, лишь схватила её за голову и повернула лицом к костру. И тут она всё поняла и закричала так, что в ушах зазвенело от собственного крика, а по щекам потекли слёзы – горькие и колючие, как ледяная вода.

– Умница, – похвалила её женщина, – нужно кричать и плакать. Как можно громче. Так освобождаются силы твоей матери.

Марьялу окружили трое мужчин и одна женщина. У каждого в руках было по одному концу цепи. Они дёргали за концы и тащили Марьялу в костёр. Она даже не сопротивлялась – это было бесполезно. Пламя приняло её, поглотив целиком, и тут же в небо полетел столп разноцветных искр. Они осыпались на стоявших рядом существ, и те искренне радовались и даже смеялись, ловя искры руками, подставляя им волосы и обнажённые части тел.

Кьяра больше не могла плакать. Дрожала всем телом и задыхалась от напавшей икотки, но по-прежнему не сводила глаз с костра. Мамы больше не было видно – она словно растворилась, и Кьяра поняла, что больше никогда её не увидит. Она прижалась щекой к камню и прикрыла глаза.

– Видела? – ликующе спросила женщина Кьяру, как вдруг замерла и протянула к ней свою худую ладонь. Однако дотронулась не до неё, а до кургана.

– Сияет, – задумчиво пробормотала она, внимательно глядя на Кьяру, – надо же, ярилица! Неслыханная удача…

К ним подошёл Лавр, и женщина показала ему небольшую сияющую полоску на каменном кургане. Они стали говорить о чём-то ей совершенно непонятном, а сейчас и вовсе безразличном. Кьяра опустилась на землю, чувствуя, как под ней разливается лужа.

Большая девочка…

Совсем большая…

Раньше она никогда не думала о смерти, разве только, как о постороннем неприятном событии, от которого хотелось держаться подальше. Но теперь она ясно понимала, что хочет умереть…

Неожиданно что-то кольнуло её в запястье. Крошечное существо проворно взобралось по одежде вверх, лизнуло её холодную липкую щеку и, задрожав, спустилось ниже и юркнуло под платье. Свернулось клубочком на груди и замерло, как будто уснуло.

– Вишанка.

Губы невольно растянулись в слабом подобии улыбки. Как она нашла её? Спустя столько дней? Впрочем, сейчас это было не так уж важно. Эта маленькая змейка – всё, что у неё осталось…

Глава 2. Пепел надежд

– Дитя моё, пойдём!

Голос Лавра был сладким, как патока, но она знала, что он хуже самой ядовитой гадюки. Кьяра ненавидела его голос. Ненавидела его. Ненавидела всех. И люто боялась.

Поэтому послушно встала и побрела, куда он велел.

– Вот наша маленькая упырка.

Кьяра не поверила своим глазам, когда вдруг увидела деда. Затем расплакалась и бросилась к нему. Однако Свит Ведич был почему-то холоден и просто взял её за руку.

– Надеюсь, я больше никогда не увижу тебя, Лавр, – сказал дед и повёл Кьяру за собой.

Снаружи их ожидали несколько волхованцев. Лица у всех были кислыми, без тени улыбки. Дед усадил Кьяру на лошадь и взобрался следом. И они уехали – далеко-далеко от проклятого логова упырей.

Кьяра дрожала от волнения. Ей всё не верилось, что муки её окончены, и больше не будет упырей. Первый лучик радости в бесконечной печальной мгле.

Хотя мир её уже никогда не станет прежним.

И она снова заплакала. Слёзы текли по щекам, леденея на холодном ветру…

Дед привёз её в свой замок. Кьяра редко там бывала, и всё вокруг казалось чужим.

Свит спустил её на землю, передал поводья подскочившему конюшему и, не глядя на Кьяру, пошёл вперёд к огромной двери, украшенной причудливыми рисунками. Кьяра немного попрыгала, разминая затёкшие ноги, и побежала за ним.

– Дед, я есть хочу, – заявила она с порога, – очень сильно.

– Хорошо. Велю тебя накормить.

Слуги быстро собрали на стол. Кьяра бросилась на еду не хуже бродяжки, запихивая в рот всё, до чего смогла дотянуться, не вставая со стула. Она так изголодалась, что даже гнилое яблоко показалось бы ей лакомством. Украдкой она сунула кусок пирога под платье, и Вишанка тотчас же схватила его крохотными цепкими лапками.

Кьяра ела, пока не почувствовала, что вот-вот и лопнет. Никто ей не мешал. Хотя в прежние времена мать уже стала бы ругаться.

Мать… Боль резко пронзила всё её существо, с головы до ног. Переполненный желудок взбрыкнул, и Кяьра едва успела соскочить со стула и отбежать от стола, как её вырвало.

– Прости, – виновато сказала она деду. Тот лишь поморщился.

– Нечего было набивать живот, как…

– Я давно не ела…

– Тебя не кормили?

– Кормили. Кровью. Мне не нравилось.

– Вот и хорошо, – лицо деда заметно посветлело.

– Мамы больше нет, – вдруг сказала Кьяра.

– Знаю, – поморщился Свит, и на глаза его снова набежало то самое холодное выражение, – они принесли её в жертву.