Светлым магам вход воспрещен

– Думаю, он пока в своем уме, – хмыкнула я, вспоминая, с какой яростью Торстен-старший отчитывал похотливого братца. Уверена, если вдруг у блондина ум за разум зайдет, то ему вправят мозги замечательным пинком. Самой даже напрягаться не придется.

Вообще Кэтти любила поболтать перед сном, но сегодня она подозрительно быстро сбежала в ванную комнату, ненатурально зевнув. Удивительно, как от стараний не свернула челюсть. Оставшись одна, я опечатала замок на двери запирающим заклятием. Если у хозяев возникнут вопросы, всегда можно соврать, мол, ключей не дали, а вдруг по замку бродит еще десяток бывших однокурсников Нестора.

С чувством выполненного долга и со спокойной душой я улеглась в кровать. Сквозь дрему слышала, как сестра готовилась ко сну: со вкусом гремела флакончиками, расставленными на туалетном столике, что-то искала в выдвижном ящике. Через некоторое время в воздухе повеяло ландышевым благовонием. Наконец раздался долгожданный хлопок в ладоши. Ночник погас, и комната погрузилась в темноту. Пришел долгожданный сон.

– Агнесс… ты спишь? – зашептали из преисподней голосом Катис, ведь только истинный демон способен разбудить сестру в середине ночи ради того, чтобы проверить: не спит ли она. – Точно спишь?

Нет, притворяюсь! Всю жизнь ненавидела просыпаться по утрам, а еще больше ненавидела, если внезапно утро начиналось посреди ночи, когда нормальные люди видели третий сон, а мне даже первый не давали посмотреть! В такие моменты я начинала понимать, почему воскрешенные умертвия немедленно пытаются сожрать некроманта.

Со стороны соседней кровати донесся подозрительный шорох. Кэтти поднялась и на цыпочках прокралась к двери. Стало очевидно, что она со вкусом собиралась ко сну и душилась густым благовонием вовсе не из желания восхитить местных призраков, если те вдруг забредут к нам в спальню. Безуспешно пытаясь слинять к жениху, она несколько раз подергала дверную ручку и сдалась:

– Агнесс, дверь почему-то не открывается.

– Чары, – промычала я, не поднимая головы от подушки, более того, желая голову под нее засунуть.

– Зачем, бога ради?!

– Не ради бога, а ради приличий.

– Мы с Шейном почти женаты! – заспорила Кэтти.

– Почти – ключевое слово! – как всегда спросонья начала раздражаться я. – Выйдешь утром из его комнаты и встретишь Ристада, что будешь делать? Пожелаешь доброго утра?

– Ну, не доброй же ночи, – огрызнулась она.

Окончательно вызверившись, я щелкнула пальцами. Запирающие чары растаяли: мол, иди; надеюсь, с утра Ристад оценит растрепанный вид будущей невестки. На столике, разделяющем кровати, послушно вспыхнул ночник и озарил Кэтти во всем великолепии алого шелкового наряда с кружевными вставками в тех стратегически важных местах, какие в пристойных ночных сорочках прикрывали кусками плотной ткани.

– Милый нарядец, – заметила я. – Держи подол повыше, когда побежишь.

– Куда? – фыркнула она.

– От кого, – поправила я. – По ночам в коридорах бродит умертвие, и оно питается тем, что само поймает.

– В смысле поймает? – помедлила Катис.

– А ты не заметила, что в ведьмовском замке нет ни одной кошки? – непрозрачно намекнула я. – Знай: если тебя съест зомби, то я тоже долго не проживу. Меня съест наша мать!

В ответ за сестрой хлопнула дверь. Ночник сам собой послушно погас. Я перевернулась на другой бок, неловко замоталась в одеяло и с досадой задергала ногами, пытаясь освободиться от душного плена. Только выиграла бой, как Кэтти вернулась.

– Агнесс…

– Что?

– Там темно, как в склепе, – пожаловалась она.

– Помаши руками!

– Может…

– Нет!

Получив от ворот поворот, она вновь удалилась. Видимо, пыталась уйти гордо, но прищемила широкий подол. Пришлось чуточку приоткрыть дверь и через щелку вытащить придавленный алый хвост. Через некоторое время, которого хватило бы мелкой перебежкой добраться до соседних покоев, она вернулась.

– Агнесс, ты спишь?

– А ты мне даешь?! – Я уселась, и от движения, как в нервном тике, замерцала лампа на столике. – Что еще? Шейнэру повезло заснуть, в отличие от твоей старшей сестры?

– Пока не знаю.

– Свет не зажегся?

– Не в этом дело… Мне страшно идти по коридору.

– Предлагаешь тебя проводить? – возмутилась я.

– Но ты же напугала меня умертвием.

– А свечку вам подержать не надо?

– Ну…

Едва не рыкнув, я плюхнулась на подушки и накрылась с головой одеялом. Потом быстренько вылезла, хлопнула в ладоши, гася свет, и сердито засопела. Кэтти в нерешительности медлила. Видимо, риск столкнуться с голодным зомби затмевал желание бежать на ночное свидание. В конечном итоге она набралась смелости и вышла. Секунд на пять.

Только я закрыла глаза и попыталась представить себя легкой щепкой, плывущей по волнам сна, как дверь отворилась, почему-то противно заскрипев. Видимо, выказывала протест ночным хождениям туда-сюда и намекала, что девице в красном пора бы угомониться. Почти бесшумно, на цыпочках ступая по полу, эта самая девица пробралась к своей кровати и молча улеглась, но в лампе на столике все равно противно замерцала свеча.

– Ой! – прошептала Кэтти и хлопнула в ладоши, окончательно гася свет.