Светлым магам вход воспрещен

А Шейн между тем, не замечая странностей и неожиданных рокировок, остервенело вел мяч. Как неуправляемая вагонетка, готовая смести на пути любого, кто перекроет проход, он несся к пустому углу. Кому-то следовало его встретить, чтобы забить. Заполошно дыша, я драпанула по кромке пруда в сторону ворот. Где скользила, где приплясывала по утоптанному снегу, но с честью донеслась до нужной точки. Разогналась с такой силой, что едва успела притормозить и принять подачу.

– Бей! – завопил Шейн, которому в азарте оказалось по большому счету плевать, которая из сестер забьет победный гол.

Только я размахнулась, чтобы влепить метелкой по мячу, как вдруг краем сознания ощутила приближение молниеносного, но по-женски изящного заклятия. Внутри все ощетинилось, приготовилось к атаке… Рефлекторно я выкинула вперед руку и лишь усилием воли заставила себя оттолкнуть плетение, а не отзеркалить, как того требовали инстинкты. Ведь в брумболе запрещена магия, а светлые чародеи принципиально играют честно!

В этот момент решительной схватки добра со злом ко мне подскочил Хэллрой… Они встретились на полпути к мячу: ничего не подозревающий ведьмак и отброшенные темные чары. Кажется, он даже не сразу понял, что оказался чуточку проклят. Ноги вдруг заскользили с неестественной скоростью, а вместе с ними начало ускользать равновесие. Инкуб вытаращился, замахал метлой, сзади летела белая косица. Любо-дорого смотреть!

Ехал бы этот фигурист самопроизвольных танцев дальше к заснеженному бережку, но почему-то по дороге он подцепил меня. Вернее, вцепился, как испуганный кот, пытаясь замедлить стремительное движение… Мы отправились в самый короткий коллективный полет в истории ведьмовского брумбола, который закончился бесславным купанием в сугробе. Схватка за право первым вылезти из снежной ловушки вышла яростной, скоротечной и окончилась взаимным поражением.

– Замри, бесноватая! – рявкнул Хэллрой, за что немедленно получил носком ботинка по голени. – Демоны дери, притворись трупом!

– Вот уж дудки! – пропыхтела я, чувствуя, что снег забился в рукава, в обувь, за шиворот и даже в чулки, а теперь омерзительно таял. – Только притворишься мертвой, сразу Нестор прибежит.

– На кой ты ему сдалась?

– Сам как будто не догадываешься… – ворча, я предприняла отчаянную, но удачную попытку подняться. – Воскрешать!

К спасению утопающих в снегу все отнеслись в высшей степени наплевательски. Никто не сделал попытки прийти на помощь, более того, легкомысленно дожидались в сторонке, когда мы выползем на лед, отряхнемся и продолжим игру. Отбивала я перчатками снег, налипший на подол, и, злобно пыхтя, поглядывала на устроившую диверсию Элоизу.

– Нельзя ведь пользоваться магией…

– Нельзя, – сверкнул улыбкой инкуб, вытряхивая снег из-за пазухи. – Но если очень хочется, то можно.

– Вот как? – изогнула бровь.

– Только тихо, это секрет, – подмигнул он.

Хорошо! Буду считать, что получила благословение Хэллроя. Светлые не могут проклясть в ответ, но зачаровать запросто!

Он направился к остальным, а я, не сводя взгляда с белобрысой ведьмы, как будто случайно выронила перчатки и присела, чтобы их поднять. Одно легкое особое касание вспыхнувшими на секунду кончиками пальцев – умелым чародеям много времени на колдовство не требуется, – и в сторону противницы прокралось незаметное заклятие…

Хихикающая Элоиза скользила навстречу инкубу, легкая и грациозная, как лань. Даже какие-то фигуры выделывала: коньки-то к ботинкам не привязаны – кувырнуться через голову не страшно… Тут-то ее и настигли исключительно полезные в быту чары против скольжения. Не понимаю, почему папа ими пренебрег? Зачаруешь обувь – и спокойно ходишь по обледенелым уличным мостовым, не рискуя упасть и получить сотрясение мозга.

С дурацким видом Элли засеменила, словно бы неожиданно встала на щедро посыпанный песком островок. Шажок, еще шажок. Сила земного притяжения победила! Ведьма полетела головой вперед и растянулась на льду, с хрустом разломав метелку.

– Ноги не держат? – ухмыльнулся инкуб, спокойно пройдя мимо распластанной девушки.

– Помочь не хочешь?

– Слышала пословицу? – обернуться Хэллрой не поленился. – Как аукнется, так и откликнется.

Она кое-как села, потрясла головой, словно пытаясь избавиться от летящих перед глазами звездочек, и раздраженно отбросила куски метлы. К тому времени, как мы поравнялись, девушка все-таки поднялась и теперь пыталась скользить, но подошвы не ехали, словно она встала на сухую землю.

– Да что же это?! – капризно притопнула Элоиза.

Ну просто прелесть, а не заклятие!

– Стою на пруду я, в сапожки обутый… – с нарочитой плавностью скользя мимо поверженной противницы, громко и распевно зачитала я строчки из хулиганского стишка, – то ли обувь не едет…

– Нет уж, договори! – огрызнулась она.

– То ли дорожку песочком посыпали, – с довольным видом договорила я.

– В брумболе нельзя использовать магию! – разозлилась она, и вертикальный зрачок сузился до тоненького штриха.

– Неужели? – мило улыбнулась я. – А Хэллрой сказал, что если хочется, то можно.