Светлым по Темной

Со шваброй дело пошло еще лучше — я даже ни разу не споткнулась, пока ползла до второго этажа. А там на площадке висело огромное зеркало, мимолетный взгляд в которое заставил меня невольно содрогнуться. Оттуда на меня смотрело Нечто — мрачное, изможденное, осунувшееся, с растрепанными волосами и сине-фиолетовыми кругами под глазами, в халате, под которым явственно просматривались бинты на груди и животе, и со шваброй в руках. Короче, самая натуральная ведьма — так в далекие времена называли диких темных искусниц-самоучек, живших в лесных чащах, обожавших творить людям пакости и летать на всевозможных подручных средствах вроде метел, вил, кос или тех же швабр. Устрашившись собственного отражения, я невольно отшатнулась от зеркала, попятилась, стараясь убраться подальше от выглядывающего из позолоченной рамы невероятного чудища, и как раз наткнулась спиной на грудь Айлайто, вурдалаком вынырнувшего из какой-то боковой двери и замершего от удивления при виде бледной меня с верной шваброй в руках.

Немая сцена продолжалась с полминуты, потом эльф взревел раненым медведем, а я, насмерть перепугавшись (страшный вопль Айлайто наложился на еще свежие впечатления от милого образа в зеркале и едва ли не до обморока от ужаса довел), попыталась отмахнуться от остроухого агрессора единственным, что было под рукой — шваброй. Эльф смертельно оскорбился и заверещал пуще прежнего, от чего у меня заложило уши. Пришлось зажать их обеими руками, дабы не оглохнуть на веки вечные, спешно бросив свое страшное оружие, по совместительству служащее костылем. А на жуткий эльфий крик, больше похожий на дикие звериные завывания, чем на внятное выражение негодования представителя разумной расы, уже бежали случившиеся поблизости слуги, ограбленная уборщица, выскочивший на площадку третьего этажа Шерринар, поднимающиеся снизу Айрэк и Инната…

— Да еще без вуали! — на уровне ультразвука надрывался Айлайто, указывая на меня трясущимся от праведного негодования перстом, украшенным массивным перстнем с недурственным камушком изумительной огранки. Этот оригинальный довод едва не довершил начатое коварным заклинанием светлой искусницы и не убил меня на месте — я, бестолково открывая рот, покачнулась и подрубленной елкой свалилась на с готовностью подставленные руки эльфа, продолжавшего сотрясать воздух жуткими воплями, привлекая к моей скромной темной персоне нездоровое внимание окружающих и прежде всего подоспевших на место событий остальных членов светлой делегации.

Крику было…

А как они меня всем скопом в спальню волокли.

А уж ругались-то, ругались… Если на них не смотреть, а только слушать, так можно подумать, что здесь собрались не благовоспитанные представители разумных светлых рас, а портовые грузчики из самых грязных и бедных районов Валайи. Позорной порки за безрассудное и своевольное поведение я избежала лишь благодаря незаурядным актерским способностям — поняв, что озлобленные моей выходкой Шерринар и Айлайто готовы применить грубую физическую силу, дабы в простой и доступной форме растолковать мне всю опасную глубину моих заблуждений, я тихо охнула, обвисла на их руках и закатила глаза, симулируя обморок. Светлая делегация тут же с великой готовностью мне поверила, так как обморок служил отличным доказательством теории о моей беспомощности и неспособности передвигаться самостоятельно.

Со шваброй я так и не рассталась — Инната, не участвовавшая в переносе моего «бесчувственного» тела, но испуганно суетящаяся рядом и оглушающая окружающих нервным стрекотом неоформленного, но весьма встревоженного содержания, невесть зачем подобрала ее, принесла ко мне в комнату и аккуратно поставила рядом с кроватью. Никто не посмел оспорить мои притязания на владение славным предметом домашнего обихода, так что швабра осталась в полном моем распоряжении, и теперь у меня хоть было чем отгонять от своей постели доброхотов, страстно желающих посодействовать процессу моего выздоровления.

Попытку побега делегация мне не простила и удвоила бдительность. Теперь в моей спальне оставалась ночевать Инната, для которой специально принесли и установили в углу небольшую односпальную кровать. Светлая девчонка отнеслась к своим новым обязанностям моей сиделки очень серьезно и ответственно: по десять раз за ночь вставала пощупать мой лоб (такое ощущение, что она не жар пыталась выявить, а каждый раз с трепетной надеждой уповала на то, что я уже померла и успела остыть), бесконечно предлагала поесть, попить, поспать, поболтать или почитать вслух — такие серьезные нагрузки, как распознавание значков и закорючек в книгах, мне были противопоказаны категорически. Кроме того, Инната всерьез вообразила себя искусницей-целительницей и принялась с невероятным воодушевлением готовить какие-то мерзостные зелья, настои и взвары, вздумав проверять на попавшей в ее цепкие руки болезной темной искуснице действие подозрительных лечебно-магических составов. Я ругалась, сопротивлялась