Читаем Светоч разума. Рациональное мышление в XXI веке полностью

Классический пример – советский генетик[38] Трофим Лысенко (1898–1976). В 1930-е годы Лысенко, критикуя теорию эволюции Дарвина, выдвинул альтернативную, идеологически окрашенную теорию происхождения видов. Среди прочего он утверждал, что наследственность не определяется генами или хромосомами, а может быть изменена под воздействием окружающей среды. Его теории были в основном ошибочны, но они были новыми и идеологически соответствовали марксизму-ленинизму, поэтому импонировали Сталину. Зато принятое на Западе научное учение о наследственности Менделя окрестили “буржуазной псевдонаукой”. (Сегодня мы понимаем, что некоторые идеи Лысенко были не столь уж антинаучны. Исследования в области так называемой эпигенетики показывают, что окружающая среда действительно может оказывать большее влияние на генетически наследуемые признаки, чем считалось раньше.)

Социальный конструктивизм, появившийся под влиянием таких мыслителей, как французский философ Мишель Фуко (1926–1984), утверждает, что научный поиск знаний – совсем не то, чем он кажется. Действительно, Фуко считал науку орудием зла, созданным специально для того, чтобы помочь белым мужчинам, гетеросексуалам и хорошо обеспеченным буржуа среднего возраста маргинализировать необеспеченных людей, женщин, гомосексуалов, представителей этнических меньшинств и всех неевропейских культур.

К сожалению, история показывает, что иногда наука именно так и использовалась. В XIX и части XX столетия биология и антропология помогали оправдать расовое неравенство; с помощью медицины обосновывали необходимость содержания в сумасшедших домах и проведения лоботомии людям с девиантными формами поведения. (Лоботомия – хирургическая операция на мозге, разработанная португальским нейрохирургом Эгашем Монишем. В ходе операции перерезаются нейронные связи фронтальных долей мозга с остальной его частью. Лоботомия рассматривалась как способ успокоить людей с серьезными тревожными или психотическими расстройствами. Однако в результате такой процедуры происходило существенное изменение личности пациентов, их эмоциональной жизни. Теперь эта операция не проводится нигде.) Женщин, поведение которых рассматривалось как отклонение от принятых в обществе норм морали, подвергали насильственной стерилизации. Подобные примеры показывают, что в нашей истории имели место злоупотребления наукой и “социальной инженерией” и как часто это становилось инструментом подавления и разделения людей на классы в соответствии с желанием находящихся у власти людей.


Социально-конструктивистский анализ часто бывает полезен и правомерен. Нам важно разобраться в социальных конструкциях, когда мы пытаемся понять, что происходит вокруг нас. В таких случаях подобный анализ может быть очень существенен. Социальные конструкции окружают нас фактически все время. Например, расплачиваясь монетами в продуктовом магазине, мы используем социальную конструкцию. Ведь монетка – просто штампованный кусочек металла, ценность и функция которого в ежедневных финансовых операциях не составляют внутреннюю сущность этого объекта – они просто сконструированы обществом.

Однако сомнительно, что вся реальность может представлять собой социальный конструкт. Яркий тому пример – традиционные социальные конструкции “маскулинность” и “феминность”, нормативные представления о поведенческих свойствах, характерных для мужчин и для женщин и связанных с дифференциацией половых ролей. С незапамятных времен женщины ассоциировались с чувствами, а мужчины – с рассудком и интеллектом. Эти древние социальные конструкции широко распространены и сегодня, но они не только неправильны, но и очень существенно ограничивают потенциальные возможности и перспективы индивидуума.

Другие вредные социальные конструкции – нормы, относящиеся к сексуальной ориентации, сексуальным отношениях и природе семьи, а также бесчисленные представления о консюмеризме, успехе и статусе[39].

Постмодернизм и образование

Часто считают, что социальный конструктивизм и релятивизм в отношении истины принадлежат к доминирующему идейному тренду – постмодернизму. (Постмодернизм – очень широкое понятие, не имеющее четкого определения. Часто под постмодернизмом понимают признание существования только субъективной и личностной истины, равно как и отказ от веры в возможность спасения человечества путем развития науки, технологии и рационального мышления.) Словосочетание “социально сконструированный” – лишь небольшая часть словаря современного социологического жаргона, относящегося к постмодернистскому синдрому. Он включает в себя также культурный релятивизм и тесно связанное с ним понятие “ценностный релятивизм”.

Постмодернизм стал источником серьезных эпистемологических, моральных и политических проблем. В большинстве наиболее радикальных версий постмодернизма утверждается, что естественные науки – просто социальная конструкция, случайная “сказка”, ценность которой не превышает ценности любой другой подобной сказки, и ее в соответствии со своим вкусом может “написать” и рассказать каждый.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги