Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Идея последнего заключалась в глубокой, комплексной модернизации Советского Союза на рыночной основе, – и это была далеко не первая подобная попытка.

Агония советского хозрасчета

Незадолго до смерти Сталин говорил, что без выработки полноценной экономической теории социализма и без подготовки грамотных экономистов для практической работы, что возможно лишь на базе этой теории, Советский Союз неминуемо погибнет. Это было логично: социализм был невиданным в истории человечества строем, созданным, по сути, самим Сталиным по мере решения наваливавшихся на общество насущных проблем. Практику общественного строительства попросту не успевали осмыслять, так как все силы были заняты борьбой за выживание, – и внутренние закономерности, возможности и ограничения нового общества оставались неведомы даже самим его непосредственным строителям.

Скупо отмерявший слова «вождь всех времен и народов» говорил в таком стиле всего лишь второй и последний раз в своей жизни – после 1931 года, когда указывал, что Советскому Союзу надо за десятилетие пробежать путь, пройденный развитыми странами за 50 лет, – «иначе нас сомнут».

Оба раза он оказался прав.

Удивительно, что идея развития рыночных отношений как элемента социалистической экономики и встроенного инструмента повышения ее эффективности была введена в политическую практику отнюдь не Косыгиным и Либерманом в ходе реформы 1965 года: подобные попытки предпринимались практически с самого начала социалистического строительства.

Еще после сворачивания нэпа, в начале коллективизации, в разгаре индустриализации, накануне провозглашения «завершения первой пятилетки в четыре года», летом 1931 года Сталин, обобщая уроки первого (или второго – после «красногвардейской атаки на капитал» конца 1917 года и «военного коммунизма») рывка к социализму, назвал хозрасчет условием успешного развития социалистического хозяйства.

И не потому, что он позволял лучше учитывать расходы и издержки, являлся непосредственным инструментом укрепления контроля (хотя об этом говорилось тоже), а по значительно более глубокой причине: хозрасчет виделся Сталину ключом к осуществлению «внутрипромышленного накопления», то есть наращивания основных фондов, осуществлению производственных инвестиций. Материально стимулируя предприятия и трудовые коллективы, он должен был повышать эффективность и на отдельном заводе, и в экономике в целом.

Этот подход был закреплен XVII партийной конференцией в начале 1932 года, нацеливший страну на «завершение технической реконструкции народного хозяйства» в кратчайшие сроки в преддверии новой мировой войны, стратегическая неизбежность которой в условиях Великой депрессии не вызывала никаких сомнений.

Усилия по развитию хозрасчета в сталинский период существенно расширяют наши представления о том времени. Оказывается, попытка политической демократизации, закрепленная в подготовленной Бухариным Конституции 1936 года (и спровоцировавшая партхозноменклатуру на массовое стихийное уничтожение потенциальных конкурентов, вошедшее в историю как Большой террор 1937–1938 годов), опиралась на прагматичное стремление укрепления экономики развитием в ней элементов рыночных отношений.

Накануне Великой Отечественной войны специально собранная следующая, XVIII партийная конференция (этот формат уже тогда сам по себе указывал на важность и нестандартность решаемой задачи) вновь привлекла внимание к необходимости «всемерного укрепления хозяйственного расчета».

И он действительно применялся довольно широко, хоть в основном и под другими названиями, – и не только в ГУЛаге, но и в высокотехнологичных по тем временам отраслях, в первую очередь военно-промышленного комплекса.

Однако и без формального хозрасчета во всей сталинской экономике в целом действовал четкий принцип: при полном выполнении планов, в том числе по ассортименту, снижению себестоимости и прибылям, предприятие получало разнообразные фонды материального поощрения, включая так называемый «фонд директора», находящийся в его распоряжении. О масштабах этих фондов и их значимости для страны свидетельствовало отдельное решение, принятое с началом войны о передаче их средств в госбюджет.

Подробная проработка планов того времени обеспечивало направление энергии производственников в действительно необходимые экономике русла. Соответственно, одним из ключевых направлений борьбы складывавшегося класса партхозноменклатуры за свои интересы было снижение степени детализации планов и изъятие из них требований роста эффективности, в частности, снижения себестоимости. Эта борьба шла десятилетия, и реформа Косыгина-Либермана под флагом перехода от излишне подробных натуральных к обобщенным стоимостным, валовым показателям стала одним из значимых успехов партхозноменклатуры. Приобретение планами все более общего характера, облегчая жизнь предприятиям и министерствам, делало экономику затратной и переориентировало хозяйственный механизм на повсеместное завышение издержек, в том числе и под флагом «внедрения хозрасчета».