Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

На регулярных семинарах в IIASA (обычно ежеквартальных) советские «стажеры» в сопровождении «кураторов из Госстроя» встречались с западными «специалистами по управлению» – наполовину настоящими экспертами мирового уровня, наполовину офицерами западных спецслужб. По воспоминаниям, некоторые западные участники встреч совмещали эти качества.

Несмотря на хорошую осведомленность о советской элите и в целом советском обществе, руководство стран Запада (как и транснациональных корпораций) не имело представления о замысле Андропова (как, впрочем, не имело о нем представления и советское руководство) и рассматривало семинары в Лаксенбурге как один из многих существовавших тогда каналов подготовки специалистов. Западные специалисты всеми силами убеждали советских «стажеров» в необходимости наиболее выгодных для Запада рыночных преобразований. Базовая установка заключалась в том, что рынок сам по себе разом решил бы все значимые социально-экономические проблемы советского общества.

Вечером каждого дня после занятий советская сторона проводила свой, внутренний семинар, на котором тщательно анализировались западные рецепты. Основная часть предложений, направленная на подрыв СССР, разоблачалась и отвергалась, но при этом выявлялись полезные схемы и принципы; они тщательно анализировались, и определялись границы, возможности и последствия (как позитивные, так и негативные) их применения.

Невозможность слепого копирования западных схем и рецептов обнажалась сразу же; представители КГБ потом признавались, что «многое нам нравилось, многого мы не понимали, и наши более образованные стажеры часто разъясняли нам подводные камни».

Состав стажеров обновлялся: за время работы группы отсеялась примерно половина. Кто-то из-за недостатка способностей, кто-то из-за моральной неустойчивости, кто-то почувствовал, что им манипулируют, и восстал против этого (несмотря на исключительное материальное обеспечение: по некоторым сообщениям, за каждый семинар его советские участники получали более чем по 5 тыс. долл. на человека, что в тогдашнем Советском Союзе было запредельными, просто непредставимыми деньгами). Некоторые отказались от работы в семинаре, когда после смерти Андропова американцы перехватили контроль за его работой и стали целенаправленно и вполне открыто превращать его участников в проводников своих интересов. Соблазн был высок: никаких интеллектуальных затрат, просто повторяй сказанное, – и обеспечена и карьера, и все виды поддержки, от финансовой до дипломатической, – а страна все равно рушится, и спасти ее невероятно сложно, если вообще не невозможно.

Всплытие в «проекте Андропова»

По некоторым воспоминаниям, Гайдар вошел в группу советских «стажеров» в IIASA именно благодаря ее обновлению. Несмотря на трогательно поддерживавшийся впоследствии миф о «железном Винни-Пухе», он не обладал волей и твердостью, которые требовал от своих стажеров профессионал сталинской выучки Андропов, и при его жизни не мог бы даже близко подойти к этому процессу. Характерно воспоминание о том, как, попав на Ладоге во внезапный жестокий смертельно опасный шторм, которыми она славится, Гайдар утратил самообладание, лег на дно лодки и стал молиться. Долгую тяжелую борьбу за свои и его жизни вели два других члена экипажа, в том числе чуть не впервые оказавшийся под парусами Чубайс, не дававший себе поблажки, хотя он был залит кровью из изрезанных тросами рук.

Однако после смерти Андропова укорененность Гайдара в советской элите принесла плоды: он не просто вошел в «команду реформаторов», но и стал ее лидером.

Вспоминавшие тот период ее члены объясняют это лидерство тем, что у каждого из них была своя конкретная сфера интересов, и лишь Гайдар занимался всей проблематикой сразу – реформами как таковыми. У этого объяснения есть и оборотная сторона: каждый из «птенцов гнезда Андропова» имел свою квалификацию, свое дело, которым интересовался и занимался в первую очередь. И лишь у Гайдара специальности как таковой не было: он занимался «всем вообще», то есть ничем конкретно.

Но именно это отсутствие специализации, отсутствие конкретного дела позволило ему видеть картину в целом и, первым выделяя наиболее значимые направления и привлекая к ним внимание, обеспечивать себе постоянное интеллектуальное лидерство, – которое до поры до времени, пока сохранялось хотя бы эхо советской системы, означало и лидерство административное.

«Команда реформаторов» получилась отличной: целостной, беспощадной, нацеленной на результат, способной рекрутировать и проверять в деле новых членов.

Принципиально важно, что ее члены в ходе своей повседневной работы тщательно анализировали предложения западных специалистов и в своих докладных записках подробно показывали пагубность их предложений, – тех самых, которые потом, через 5–8 лет реализовывали с упоением и твердой верой в свою безнаказанность.