Светочи Тьмы

Фрост постоял в темноте ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы убедиться, что Славик убрался восвояси, чтобы увидеть, как в окнах первого этажа зажегся теплый свет. Во всех без исключения окнах! Мирослава не экономила на электричестве. Или просто боялась оставаться в темноте? Фрост поставил бы на второе. В Горисветово темноту можно было обнаружить даже ясным солнечным днем. Такое уж это было место.

…Фрост медленно брел по парковой дорожке, когда его тихонько окликнули:

– Тёма! – Голос был низкий, мужской – незнакомый.

Он резко обернулся, замер, напряженно наблюдая за медленно приближающейся крупной фигурой.

– Это же ты, Морозов?

– Это я, Леха! Как я рад тебя видеть!

Он и в самом деле был рад! Он не видел Лёху с того самого утра, как они с Мирославой нашли его полумертвым в Свечной башне. Он думал о Лехе почти так же часто, как о Мирославе. Его историю болезни он так же извлек из недр больничных архивов. Отчего-то Фросту казалось, что Лёха уехал из Горисветово. Может быть вместе с отцом, может быть сам. А потом в списке сотрудников школы напротив графы «подсобный рабочий» он увидел знакомую фамилию. На какое-то мгновение в сердце закралась надежда, что, несмотря на все страшные диагнозы, с Лехой все в порядке. Настолько в порядке, что ему позволили работать с детьми. Но нет, Лехе позволили работать не с детьми, а рядом с детьми. Почувствуйте, как говорится, разницу! Может быть из-за нежелания мириться с правдой Фрост и не спешил наносить визит старому другу. Боялся сравнения, боялся боли и разочарования. Он точно знал, что та проклятая ночь поломала не только Леху, но и его жизнь. У Лёхи отняли все, а он этого даже не заметил – вот что было по-настоящему страшно и мучительно!

– Я тоже рад! – Лёха заключил его в крепкие объятья. – Ты совсем не изменился, Морозов, – сказал, широко улыбаясь.

Он единственный во всем Горисветово считал, что Фрост совсем не изменился. Он единственный узнал его даже со спины.

Полночи они просидели на крошечной кухне в домике-сторожке. Лёха считал этот домик своей собственностью и страшно гордился недавно сделанным ремонтом. А Фрост думал, что надо будет купить Лехе настоящий собственный дом. В ближайшей деревне наверняка найдутся выставленные на продажу.

Планы Лёхи были простыми и прозрачными, как стеклышки. Закончить обустраивать дом-сторожку, а потом подкопить немного деньжат и купить самые дорогие кроссовки.

– Зачем? – спросил Фрост.

– Чтобы бегать, Тёма! – Лёха широко и радостно улыбнулся. – Если у меня будут дорогие кроссовки, я буду бегать быстрее ветра! Ты знаешь, я очень люблю бегать!

Фрост знал. Знал, но забыл за давностью и болью прожитых лет. А теперь вот вспомнил, и сердце по-стариковски заныло. Прямо там, в домике-сторожке, он сделал в интернет-магазине заказ на самые крутые, самые удобные беговые кроссовки. Сделал тайком, несмотря на то, как сильно ему хотелось увидеть удивление и радость на Лёхином лице, когда курьер доставит ему его маленькую мечту.

Все получилось так, как он и планировал. Курьер доставил кроссовки, и они пришлись Лёхе впору. Наверное, они ему страшно понравились. Вот только в этих крутых кроссовках Лехе довелось не носиться быстрее ветра, а умереть… Его убила какая-то мразь! Не призрачное зло убило, а человек из плоти и крови! И Фрост поклялся себе найти Лёхиного убийцу, чего бы ему это не стоило.

Он и нашел убийцу. Вот только не Лёхиного…

* * *

Следователь Самохин позвонил Фросту вечером. Этот поздний звонок отвлек его от очень важного дела, заняться которым нужно было еще несколько дней назад. Сегодня Фрост снова не уехал на ночь в Чернокаменск. Впрочем, и в отведенной ему комнате он тоже не остался. У него были дела и планы, он открыл свою собственную охоту.

От дел и охоты его отвлекала лишь Мирослава. Фрост видел, как она вышла на подъездную дорожку. Он специально занял позицию, с которой была видна дверь. Дверь и окна Мирославиной квартиры. Это на тот случай, если бы ей вздумалось выбраться через окно. Но она вышла через дверь, постояла пару мгновений на крылечке, а потом сбежала вниз на дорожку, ведущую к оранжерее и бассейну. Фрост проследил за ней взглядом, сунул в карман ветровки смартфон и, крадучись, кружным путем направился следом. Лучи закатного солнца золотили космы первого сентябрьского тумана, но было еще светло. Достаточно светло, чтобы Фросту приходилось соблюдать осторожность.