Светочи Тьмы

– Тёмочка… я все забыла. Ты прости меня. – Ей было важно сказать ему это как можно быстрее, вот прямо сейчас сказать! Чтобы больше ни секунды не ходить с этим грузом в душе. – Я должна была позвать на помощь, но все забыла!

– Ты умерла, Мира. Ты никому ничего не должна. – Быстрым, каким-то смущенным движением он прижал ее к себе, но тут же оттолкнул, велел: – Смотри!

Она не сразу поняла, куда смотреть. Не сразу увидела на экране его телефона то, что он хотела ей показать, а когда увидела, потеряла дар речи.

– Этого не может быть, – сказала шепотом.

– Смотри на время! – Артём ткнул указательным пальцем в угол экрана. – Куда они могли пойти?

– В овраг… – прошептала она. Земля под ногами закачалась, а весь окружающий мир завертелся волчком. В ее мировосприятии такого просто не могло быть, оттого все шаталось и трещало по швам.

– Бежим! – Артём схватил ее за руку, потянул за собой.

– Куда? – Закончивший раздавать инструкции Самохин заступил им дорогу.

Вместо ответа Артём молча сунул ему свой мобильный.

– Полчаса назад. – Самохин соображал быстро. Куда быстрее Мирославы. – Черт побери! – Он взъерошил свои и без того растрепанные волосы, велел: – Мирослава, оставайся тут!

– Нет! – Ее уже никто не мог остановить: ни следователь Самохин, ни сам черт! Она уже сорвалась с места и, не обращая внимания на боль в обожженной ноге, помчалась по аллее в глубь парка.

Самохин и Артём помчались за ней следом. Самохин, кажется, матерился на бегу. Или ей просто все это чудилось в наполняющем воздух электрическом треске?

Запасная калитка была открыта, порывами ветра ее швыряло из стороны в сторону с такой силой, что казалось, она может слететь с петель. Мирослава проскользнула в образовавшуюся на мгновение щель и помчалась вниз по пока еще широкой тропинке.

– Стоять! – орал позади задыхающийся от бега Самохин.

Артём ничего не орал, берег дыхание. На краю оврага он поравнялся с Мирославой, схватил ее за рукав, потянул к себе:

– Стой! – Сказал таким тоном, что она замерла. – Ты никому не поможешь, если сейчас сломаешь ноги.

Ответить она ничего не успела, потому что он вдруг сначала притянул ее к себе, а потом обеими руками пригладил ее взвившиеся вверх волосы.

– Опять вздыбливаюсь? – спросила она шепотом.

– Типа того.

– Девочка, что с твоими волосами? – Самохин прихрамывал, пыхтел и злился.

– Вот такая аномалия, товарищ следователь, – вместо нее ответил Артем. – Ну, спускаемся?

– Я первый! – Самохин вытащил из кармана пистолет, сказал с угрозой в голосе: – И не смейте путаться у меня под ногами, детишечки!

Они не путались. Они позволили Самохину почти кубарем скатиться на дно оврага, сами спустились следом. Если бы не Артем, Мирослава, наверное, тоже скатилась бы. Не держали ее что-то ноги. Или это все из-за рвущихся в небо волос?

На дне оврага царили тишина и покой. Словно бы место это было накрыто огромным стеклянным колпаком. Или заколдовано. Кажется, даже воздух здесь был вязкий и плотный. Может быть, из-за поднимающегося от земли тумана, а может, по какой-то другой неведомой им причине. Мирославины волосы теперь не только рвались вверх, в них теперь еще и проскальзывали синие искры. Самохин глянул на нее одновременно удивленно и зло, чертыхнулся. Сам он, кажется, к чему-то прислушивался, стоял, склонив голову к плечу. Как будто в ухо ему нашептывал кто-то невидимый. Наверно, каждый из них в этом странном месте сходил с ума по-своему и уже нисколько не удивлялся чужим странностям. И дорогу они тоже выбрали, не сговариваясь. Похоже, все пути здесь вели к затону.

Шли быстро. Была бы возможность, побежали бы. Но света от луны все-таки не хватало на то, чтобы осветить путь полностью, а включить фонарики – означало спугнуть эту тварь. Каждый из них боялся только одного, того, что они, вероятнее всего, уже опоздали…

Идущий впереди Самохин замер, раскинул в стороны длинные руки, словно бы Мирослава с Артёмом были неразумными детьми, которых непременно нужно удержать на месте.

– Тихо, – сказал едва слышно.

От затона их отделяла стена ивняка, достаточно плотная, чтобы ночью служить завесой, но достаточно прозрачная, чтобы сквозь прорехи в переплетении ветвей видеть все, что происходило на берегу. А на берегу происходило нечто невообразимое.

Сначала они увидели спину. По-гренадерски широкую спину, обтянутую вязаной кофтой, потом голову с волосами, стянутыми в строгий пучок.

…Лисапета стояла на коленях перед распластанным на влажном песке телом. Нет, не распластанном. Девочка казалась спящей. Глаза закрыты, ножки вместе, носочки врозь, ручки вдоль туловища. Плиссированная синяя юбочка аккуратно прикрывает коленки. Василиса. Хорошо, если спящая… Господи, пусть бы спящая!

Самохин завозился, поудобнее перехватил рукоять пистолета, уже хотел было окликнуть ту, что, стоя на коленях, раскачивалась туда-сюда над телом ребенка, как кобра. Мирослава его не пустила, вцепилась в рукав пиджака, ногтями впиваясь ему в кожу.