Светочи Тьмы

Лизонька садится, смотрит прямо перед собой, о чем-то сосредоточенно думает. Августу не нужны разговоры и он рад этой молчаливой задумчивости, однако, тишина длится недолго. Лизонька начинает разговор:

– Не нужно строить эту башню. – Ее голос тих, но решителен. Августу делается смешно. Какая-то мелюзга решает, что ему нужно или не нужно делать.

– Почему? – спрашивает он и отчаянно жалеет, что оставил початую бутылку вина в своей комнате.

– Потому что она получится особенной. Все, что вы строите, становится особенным, немножко живым.

– Разве ж это плохо? – Ему становится любопытно.

– На уроке физики нам показывали опыт с увеличительным стеклом. – На раскрытую ладошку Лизоньки садится божья коровка, и она разглядывает ее ровно таким же взглядом, каким Август разглядывает ее саму. Диковинная букашка… – Оно концентрирует солнечные лучи и на выходе получается нечто смертоносное. У нас получилось поджечь лист бумаги.

– Очень любопытные опыт, – соглашается Август. – Только я не понимаю, к чему ты клонишь.

Девочка взмахивает рукой, и божья коровка улетает.

– Ваша башня станет таким увеличительным стеклом. А мы – станем бумагой. – Она смотрит на Августа очень серьезным, почти сердитым взглядом. Ее злит его недогадливость.

– Я не понимаю, – говорит он и встает со скамейки. Пора уходить, беседы с юными умницами не идут ему на пользу.

– Мы все сгорим в этом огне. – Лизонька печально качает головой.

– Откуда тебе знать? – Он начинает злиться. Хватит с него шарад! Наразгадывался!

– Знаю. – Она пожимает худенькими плечиками и уходит первая.

Вот такое у них было знакомство. Потому эта не-живая Лизонька и смотрит на него как на старого знакомца, потому и улыбается.

– Здравствуйте, мастер Берг.

Август и моргнуть не успел, как она появилась прямо перед ним. И не напугала, и не удивила. Албасты приучила его к таким вот трюкам.

– Здравствуй, Лизонька, – сказал Август и отступил на шаг. Не потому, что испугался, а потому, что от девочки веяло могильным холодом.

– Он сказал, что вы непременно придете.

– Кто?

– Леня. Он сказал, вы придете и спасете нас всех.

– Ну вот… я пришел.

– А спасать уже, считай, и некого. – Ее улыбка сделалась грустной.

– Где он? – спросил Август. – Где Леонид?

Не нужно было спрашивать, когда сердце уже само знало правду, оттого и ныло беспрестанно.

– Он стал Светочем. – Лизонькина улыбка померкла. И сама она сделалась прозрачнее. Теперь сквозь ее хрупкое тельце были видны очертания Свечной башни.

– Как это? – Август снова попятился, Лизонька сделала шаг к нему.