Светофор, шушера и другие граждане

Александра Николаенко Светофор, шушера и другие граждане

© Николаенко А. В., текст, 2016

© Николаенко А. В., иллюстрации, 2016

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2016

Проза со своей неповторимой формой и содержанием.

Павел Санаев

У Николаенко фразы действительно похожи на тонкие штрихи черной капиллярной ручки, которой она создает свои незабываемые графические фантазии.

Андрей Жвалевский

Не каждый может похвастаться собственным миром. Даже если это писатель. Иногда откроешь и – ба, знакомые всё лица! Здесь, у Льва Николаевича (Николая Васильевича, Михаила Афанасьевича, etc), ты уже бывал. А вот про Александру Николаенко такого не скажешь. Мир у нее точно свой. Кого-то он оставит равнодушным. Кто-то даже ногами затопает от возмущения – что, мол, за бред?

Но кое-кто, уверен, непременно захочет там поселиться.

Валерий Введенский

Светофор, шушера и другие граждане

Мы жили по ту сторону неба, и вам иногда казалось, что нас нет вовсе.

Но мы были рядом. Мы плакали вместе с вами, и вместе с вами мы улыбались.

От ужаса, стоя с вами на крыше, мы закрывали глаза. И крылья не спасали нас от падения.

Мы помним запах асфальта после дождя.

Мы слышим, как скрипит под вашими ногами крещенский снег.

Как волны набегают на берег.

Как оглушительно в топленом июльском солнце у воды стрекочут кузнечики.

Как белы березовые струны.

Как тянутся к звездам рыжие языки костра.

И как щиплет глаза от дыма.

Как пахнет в доме яблочным пирогом.

Что лежит в бабушкиной шкатулке.

Как сквозь кленовое золото сверкает сапфировый атлас.

Как июньский ветер гонит вдоль тротуаров тополиную вату.

И как на черную землю ложится черемуховая скатерть.

Мы знаем, как больно.

Мы знаем, как страшно.

Мы слышим, как поздней ночью воет за вашими окнами вьюга.

Как вязнут ваши шаги в осенней, ноябрьской стыни.

Как крутит февральская поземь.

Как тихо бывает в доме. Повсюду. На всей земле.

Когда дует ветер, а в глаза летит снег.

Когда нет сил смотреть вперед, и хочется опустить капюшон и повернуть обратно, чтобы утро смотрело в спину.

Когда небо лежит на крышах и не может подняться, как сырое колючее одеяло.

Когда в темноте тают фонари, а под ногами ничего не остается, кроме ржавых люков, чужих следов и льда.

Помните о нас.

Мы всегда с вами.

Мы вас не покинем.

МГКБ 1

«…Вообразите себе, доктор, такую картину!» – говорил, пришептывая и испуганно озираясь, Илья Ильич Покусаев, выпучивая на доктора нижнюю губу и отчаянно взмахивая светлыми ресницами.

Доктор, Асмодей Иштарович Фенриц (заведующий кафедрой досудебной психиатрии «МГКБ» № 1), уютный, румяный человечек, в домашнем вязаном свитере под халат, с брюшком и лысинкой в проборе, смотрел на Илью Ильича ласково и слушал его внимательно, как заботливая мать выслушивает свое больное дитя.

Время от времени Асмодей Иштарович понимающе кивал, с удовольствием прищелкивая языком, и делал пометки в карте больного.

Илья Ильич продолжал: