Светофор, шушера и другие граждане

Человек приспосабливается к любым условиям среды, и мало того, он уже вовсю освоился в космосе, выйдя за границы страто– и биосфер с легкостью дифтеритной палочки! В глобальной сети человек чувствует себя свободнее вакуоли в эндоплазматической сети! А давно ли вышел он из пещеры, покрытый шерстью, с бивнем мамонта вместо отбойного молотка, дикий, необразованный, неразговорчивый и кровожадный? Ведь относительно недавно вышел! и вот уже, посмотрите, до чего докатился (имеем в виду, разогнулся)! Человек прямоходящий, гордо шагаешь ты по планете! Плечи твои прямы, грудь смотрит пуговицами вперед навстречу ветрам! Вот до чего дошел ты в процессе общественного развития! Спасибо товарищам Дарвину, Павлову, товарищу Склифосовскому, Мечникову и Пирогову! – мы хорошо осведомлены об этапах социальной и органической эволюции своего вида. Что уж говорить? – гомо сапиенс! – человек разумный, венец божественного творения…

Хвала тебе, Человек! И разумеется, хвала и тебе, Создатель…

Однако что же мы видим? На всю эту без сомнения Божественную конституцию, на всю величественность замысла Творца – черт придумал бумажку! Что такое человек без бумажки? – бумажка. БУМАЖКА! – Вот тебе, человечество, получи! – сказал черт.

И вот человек, создание из плоти и крови, со своим четырехкамерным органом, заключенным в околосердечную сумку, насквозь пронизанный нервными окончаниями, с межжелудковой перегородкой, малым и большим кругами кровообращения, с мозжечком и альвеолами, трепеща нейронами и диффузиями, входит в 3-й Хорошевский отдел паспортного стола, за какой-нибудь удостоверительной справкой.

О, что она, что она? – вся эта Божественная инженерия, эволюция разума, любовь, надежда и вера человечества в человечность, по сравнению с этим государственным учреждением? Этим порождением пепла и серы, замкнутым кругом адской канцелярии? – Бесправная букашка! Стыдись! Ты ничто. Без номера ИНН, без печати на налоговой декларации, без заверенного нотариально факта наследования, без разрешения на вывоз дитя на побережья турецких Анталий, без печати на свидетельстве о рождении, прописки и разрешения на захоронение?.. Ты ничто! И для работницы паспортного стола твой правый и левый желудочек, твой легочный отдел, газообмен и прочее – также ничто! Пусть у тебя там хоть жабры! Будь ты хоть сам человек-амфибия, и пусть твоя прокариотическая ДНК хоть трижды, хоть четырежды свернется кольцевой молекулой, – точно так же трижды она почит в бозе (скончаться в надежде на Бога) без печати на справке. Ты – ноль без дырочки, клапан без крышки, головная боль, туберкулез, холера и больше ничто.

В один прекрасный майский денек, сразу же после праздников, когда в воздухе пахло сиренью и автомобильными выхлопами, а по новенькому гудрону теплый бриз влачил первые клочья тополя, за письменным столом кабинета№ 13, 3-го отделения Хорошевского паспортного стола сидела Анжелика Борисовна Жилодерова. Анжелика Борисовна вершила судьбы посетителей с 10.00 по 14.00, ставила (или не ставила) печати, принимала (или не принимала) документы, выдавала (или не выдавала) справки, выписки, бланки, снимала (или брала граждан на регистрационный учет), выдавала свидетельства, квитанции и прочие бумаженции.

После 14.00 у Анжелики Борисовны в расписании был указан обед. После обеда, следуя рабочему графику, трудовой день Анжелики Борисовны заканчивался.

Дверь в кабинет, где принимала Анжелика Борисовна, была слегка приоткрыта, и сквозь щель посетителям был виден кусок этой могучей должностной дамы. Анжелика Борисовна сидела за столом неподвижно, грозным зачесом надлобного выступа нависая над папками, и даже ветерок, беспечно влетавший в распахнутую над Анжеликой Борисовной форточку, не рисковал шевелить рядом с нею стопки бумажной документации.

Все тумбы, табуретки, диванчики, кресла и стульчики приемной были заняты. Коридорные стенки подперты стоячими гражданами. У стенда с образцами на заполнение документации толпились прочие граждане. Время шло к обеду, и с каждой секундой движения Жилодеровой делались все медлительней, глаза дамы тускнели, а пальцы едва-едва шевелились над кнопками. Наконец еще один посетитель выскочил из 13-го кабинета, как иной выскакивает из турецкой бани или лап дантиста, и в кабинет Анжелики Борисовны вошел молодой человек самой непримечательной наружности, слегка сутулый, с растрепанными волосами цвета соломы, в которых Анжелика Борисовна, к своему неудовольствию, разглядела застрявшее куриное перышко.

– Можно? – улыбаясь, спросил неприметный, и тусклый взгляд должностной дамы указал ему на стул. Молодой человек, по-прежнему приветливо улыбаясь, сел, положив ногу на ногу, и выжидающе посмотрел в выступ зачеса служащей.

– Что у вас? – нетерпеливо спросил зачес, и молодой человек вежливо протянул даме свою справку.

– Мне только печать, – кротко пояснил он.

Анжелика Борисовна неохотно взяла протянутую бумажку, промелькнула ее глазами, промелькнула еще, и тут зрачки ее внезапно сузились и зачес, поднявшись над справкой, уставился молодому человеку в лоб.