Светорада Янтарная

Через два года, когда Светорада была беременна своим вторым сыном, Олег явился в Смоленск вместе с братом посадницы Асмундом, думая уговорить Светораду отправиться в Царьград для участия в переговорах с ромеями. Но Стема лишь прищурился и так на князя глянул, что Олег больше не предлагал. Да и куда было являть при ромейском дворе послом беременную бабу? Вот и ограничился разговорами, совета спрашивал. Олег уже давно понял, что не ошибся, решив сделать Светораду посадницей в Смоленске. Князь был высокого мнения о ее уме и наблюдательности, считался с ее опытом. Они сидели втроем – Олег, Асмунд и Светорада, – обсуждая предстоящие переговоры. Мужчины расспрашивали ее про ромеев, про их обычаи, советовались, как бы все уложить, чтобы и ромеев надменных не задеть, но и свою выгоду соблюсти. По этому договору Русь многое выигрывала: и беспошлинную торговлю, и возможность получать так называемую «месячину», то есть полное содержание на полгода, пока торговать будут. Кроме того, следовало обсудить, как сделать, чтобы русских гостей селили всех вместе, в собственном подворье, какие, как сообщила Светорада, уже имеют в Константинополе арабы и латиняне. Светорада даже посоветовала, что неплохо бы такое подворье расположить в предместье монастыря Святого Маманта, где и корабли будут под боком в заливе Золотого Рога, и склады есть отменные, и торги недалеко. К тому же привыкли там к русам.

Асмунд гордился умом сестры, он сам не прочь был возглавить послов, ибо мечтал о поездке в прекрасный Царьград, о котором сестра ему столько рассказывала во время его наездов в Смоленск. И хотя Асмунда считали на Руси мудрым мужем и едва ли не первым советником князей, но все же былые хвори порой напоминали о себе. Асмунд то ходил соколом, а то вдруг слабел, чувствуя, как кости ломит, ноги подгибаются. Потому– то, несмотря на желание Асмунда, его оставили в Киеве, а в Царьград иных послов отрядили. И среди них по велению Олега Вещего отправлялся и Стемид. Светораду это не больно радовало, но любивший путешествия Стрелок согласился охотно. Светорада поучала его в дорогу, рассказывала про обычаи ромеев, указывала на их слабости, а где советовала и не настаивать. Вспомнила даже про золотых рыкающих львов у царского трона в Мангавре, чтобы ее соплеменников это чудо не слишком дивило, а ромеи не получили повод лишний раз насмехаться над дикостью варваров– русов. Поведала она и о том, что император любит, чтобы перед ним падали ниц, – это, дескать, расположит его особо. Но Стемка на слова жены только плечом повел. Сказал, что и Олегу– то кланяется не ниже пояса, хотя Вещий его князь и он ему клятву давал. А уж чтобы в ногах у каких– то побежденных Русью ромеев валяться… Это еще поглядим.

Вскоре отбыли. И Ингельд княжич, и рыжий Фарлаф, и Рулав, и воевода Стемид.

На Русь они вернулись только через два года, когда Олег уже умер от укуса ядовитой змеи и на Руси вокняжились Игорь и Ольга. И много чего поведал Светораде Стема по приезде. Но это уже после того, как с сыном Александром радостно встретился да понянчил маленького Гилю Смоленского. Так его тут все называли – Гиля, хотя изначально Светорада и нарекла его Эгилем, в честь отца своего. Стемка не мог нарадоваться на младшего сына, любовался златокудрым и ясноглазым мальчуганом, очень похожим на мать свою, Светораду Смоленскую… или на того же Эгиля Золото, как уверяла старушка Текла.

А после пиров и здравиц в честь вернувшегося воеводы Стемка со Светорадой долго предавались любви в своей опочивальне. А потом лежали рядом и разговаривали. Светораде было любопытно узнать все о его путешествии, и Стема рассказал, как прибыли послы русские в Царьград, как достойно их встретили базилевс Лев и самбазилевс Александр. Стема поведал, что, вопреки предупреждениям Светорады, русы все равно испугались рыкающих львов и распевающих самоцветных птиц, а вот падать ниц, как она упреждала, не стали. Их знакомый Орм, который уже вполне обжился в Палатии и сейчас возглавляет отряд варангов – так ромеи называют охраняющих дворец иноземных наемников с севера, – после приема даже пенял русским послам на то, что они себя бродягами неучтивыми выказали, не знающими истинного церемониала. Сам же Орм совсем оромеился в Царьграде, на Русь его и калачом не заманишь. А уж девки ромейские как на него смотрят! Да и есть на что поглядеть – красавец парень! Даром что со шрамом на щеке, полученным еще во время давнего набега хазар на Ростов.