Светорада Золотая

Княгиня надежно закрыла все замки, уходя, опустила засовы. Взглянула на стража, который подтянулся при ее появлении, а едва стала отходить, расслабился, опершись на копье. Да и кто осмелится напасть на кладовые в самом Детинце? Потому Гордоксева и не стала пенять ему. Другое было на уме. Пошла туда, где на плацу шли воинские учения. И не то чтобы шли – так, двое полуголых кметей боролись на пыльной жаркой площадке, остальные же наблюдали, сидя в тени дружинной избы и попивая пиво в холодочке. Зато на стрельбище, где уже стояли с луками княжна и Стема, собралась толпа зрителей. Упражнения этих двоих всегда были забавны и любопытны. А сами они… Гордоксева невольно прижала лунницу к груди, задержала дыхание… Ах, до чего же ладно смотрелись они рядом – ее дочь и сын верного Кудияра. Светорада, в легкой белой рубахе, с длинной, струящейся по спине косой, яркой лентой в волосах, и Стема – плечистый, ладный, в простой легкой безрукавке, открывавшей его сильные руки. Сейчас он вновь принял стойку, широко расставив ноги и растягивая лук. Мгновение – и стрела впилась в самый центр мишени, только оперенный наконечник задрожал от натуги. Стрелы же Светорады, хоть и целилась она внимательно, пролетали мимо, ударяя в бревна дружинной постройки за мишенью, а то и вовсе не долетали, падая в пыль.

– Вот учу тебя, учу, – бурчал Стема, собирая под мишенями стрелы княжны и возвращаясь к ней легкой пружинистой походкой, хмуря темные брови. – И как воду решетом черпаю. У тебя руки… будто домовой оттоптал.

Светорада с преувеличенно горестным вздохом стала разглядывать свои ладони, отвела руку, пошевелив тонкими пальчиками.

– Оттоптал, говоришь? А мне кажется – всем бы так оттаптывали. Взгляните только, какие они нежные, маленькие и почти прозрачные, мои пальчики! Загляденье! Видать, добрый домовой попался, раз так услужил. Ну да где тебе понять, Стемушка. Разве что попробуешь, каковы они на ощупь.

И провела ладошкой по его щеке. Но парень резко отдернул голову.

– Если с духами знаешься – от меня подальше держись. Я под покровительством Перуна, а он всякую нечисть вмиг молнией поражает.

– Меня не поразит. Я под защитой самой Лады. Разве по мне не заметно? – И подбоченилась, взглянув игриво из-под ресниц. – Иль не хороша?

Стема усмехнулся, протягивая ей стрелы.

– Хвастунья ты.

– И ты хвастун. Своим умением стрелять из лука похваляешься, а вот обучить никого не можешь.

– Особенно того, по чьим рукам леший потоптался. Ладно уж, любимица Лады, давай в стойку. И учти: за всякий промах – щелчок по лбу.

– А может, поцелуй?

– Еще чего не хватало! Буду ходить тогда обслюнявленный.

– По-моему, лучше это, чем шишку щелчками набивать. Как тогда меня князь любить будет?

– Сама знаешь как. Пылко, забывая обо всем.

Они переглянулись, Светорада первая отвела глаза, стала укладывать стрелы в тул, одну подобрала для выстрела, но возилась особенно долго, словно была растерянна, даже уронила стрелу на землю. Стема тут же поднял, подал. И, как показалось наблюдавшей со стороны Гордоксеве, сказал что-то негромко княжне. Как же она на него глянула! Такой взгляд в ярмарочный день гривны[98] золоченой стоил!

Но тут послышались голоса и показался сам князь Игорь. Шел в сопровождении нескольких бояр, разгоряченный, злой. Темные волосы с седой прядью зачесаны назад, сам в плотно прошитом стегаче и широких на хазарский манер алых шелковых шароварах, шуршащих при каждом шаге, голени крест-накрест обвиты ремнями башмаков. Князь что-то говорил идущим с ним боярам, княгиня даже разобрала последние слова: «Али вам не к кому тут больше обратиться, раз меня в свои дрязги втягиваете?» Он кивнул в сторону крыльца, где как раз показался Асмунд. Теперь княжич все чаще вставал, но ходил еще мало и неуверенно. Сейчас он появился на крыльце, опираясь на плечо поддерживающей его Ольги, начал медленно спускаться по ступенькам.

«И эта тут как тут! – отметила про себя княгиня. – Вьется вокруг моего сына, как шершень возле ягненка. Наверное, мне давно следовало бы поговорить с сыном… или пусть и дальше надежду питает. Вон как расцветает он подле этой названой дочери Олега».

Асмунд то и дело поглядывал на Ольгу. А той как будто нехорошо сделалось, села на ступеньку подле княжича, расстегнула ворот светлой рубахи, словно душно ей стало. Всем душно, а Ольга еще и беременна. Но все равно лезет куда надо и куда не надо. Вот и сейчас пришла поглядеть на воинские забавы на плацу. А на самом деле – на князя своего ненаглядного… жениха чужого!

Княгиня пристроилась у перил на галерейке, за всем наблюдая, все примечая, ко всему приглядываясь. Отметила, как Игорь замер на миг, увидев Светораду со Стемой, нахмурился. Потом, будто почувствовав взгляд Ольги, оглянулся на крыльцо. Лицо его еще больше потемнело, а на бояр так рыкнул, что те попятились.