Светован. Штудии под шатром небес.

— Могу, но не хочу (смеялся). Скажу лишь, что будет не хуже и не лучше, чем мы имеем сегодня. Сотрутся границы между народами, а между людьми, наоборот, — обострятся. Вещи начнут любить больше, чем людей. Будет много перекупщиков и мало производителей. Тот, кто производит, знает цену и меру. Тот, кто только продает, ненасытен и неустойчив. Все будет выставлено на продажу, как в том храме, из которого Господь изгонял торгашей. И не будет согласия и великодушия между людьми. Это ослабит единство нашего народа, хотя само государство укрепится и разбогатеет. Будем кормить полмира, а души наши, страждущие, будут жадно искать хоть какую-то поживу. Тогда еще острее станет нужда в служителях духа. Потому как научатся врачевать плоть, только не душу.

Пастуший пес скорее сдохнет, нежели бросит стадо

— Как же узнать свое служение? Например, мне.

— Ты уже к нему пришел — к служению слову. От новинок (газет) со временем отойдешь, ибо это не служение, а прислуживание. Мир очень хитро сплетен. И все из-за избытка информации. Газеты, радио, телевидение… Ее станет еще больше. Она будет нарушать равновесие, рассеивать суть, уничтожать целостность внутреннего мира человека. Людям нужны не просто слова, а опора в слове. Было бы хорошо, чтобы ты выбрал этот путь.

— Но ведь и в газете можно служить словом…

— Ваши газеты — это не Слово, а слова, за которыми сокрыта правда. Людям совсем не обязательно знать, что, где и когда случилось. Намного важнее — почему и как?! Как не упасть, как подняться. Слово должно смягчать душу, зажигать в ней солнце, освещать даром Святого Духа, а не пробивать черную дыру.

— Что самое главное в письме?

— Все, что ты напишешь, должно быть проникнуто любовью ко всей земной простой жизни. Оно должно вызывать доверие. Тогда слово становится важнее даже солнца, которое то всходит, то заходит. Слово же греет и светит всегда. Потому что оно Свыше. Помни: со словами ты можешь делать все, что захочешь, но и они с тобой делают все, что хотят. Путь это сложный и долгий. Но служение и не может быть иным. Пастуший пес скорее сдохнет, нежели бросит стадо.

— Вы находите в служении удовольствие?

— Удовольствия я не ищу. Прошу спокойствия и забытья. И чтобы имя мое оставалось неизвестным и незапятнанным… Хотя теперь даже не знаю, как оно получится, когда рядом такой писарь (смеялся).

— Можете не бояться — это никто не напечатает.

— Ты наивный, написанное не пропадает…

— Да если бы когда-нибудь это и напечатали, кто в это поверит?

— Тогда в чем же они выиграют, если не поверят? (Смеялся).

— Я постараюсь написать так, чтобы поверили.

— Тогда пиши для себя. Прежде всего, ты сам должен верить в то, что хочешь донести другим.

Нас оберегает вечное Отцовство

— И все-таки о будущем: неужели оно не будет лучшим?

— Мы не можем знать, что есть добро, а что зло. И что когда побеждает. Не ожидай, что лучшее придет когда-то, потом. Стань достойным лучшего сегодня, сей час.

— А как же страдания, которыми переполнен этот мир?