Световой человек в иранском суфизме

Здесь и осуществляется слияние этой двойной темы с духовным учением Рузбехана. В нём присутствует и ещё одна тема, общая для всей спекулятивной мистики суфизма и особенно разработанная у Ибн Араби, — тема Deus absconditus, «Сокровища сокровенного», стремящегося проявиться, стать открытым. Однако само это откровение чревато драматической ситуацией, в которую вовлечены одновременно Божественное Существо и существо, в котором и посредством которого Оно раскрывается, ибо Господь может видеть в другом только самого себя и не может быть увиден никем другим, кроме самого себя. Аулийа, «посвящённые», принадлежащие к различным духовным уровням, как раз и являются очами, которые видит Господь, поскольку они суть очи, которыми он видит. Именно благодаря им наш мир всё ещё остаётся миром, «зримым» для Бога: таков смысл таинственного утверждения, гласящего, что если бы их не было, если бы они перестали быть полюсом (скрытым Имамом), замковым камнем незримого Небосвода, составляемого всей их целокупностью, наш мир навсегда рухнул бы в небытие. В наших языках достаточно трудно отыскать термины, которые точно передавали бы смысл слов вилайа и аулийа[54]². Идея «посвящения», идея незримо протянувшейся через «пророческие циклы» неразрывной цепи «посвящённых», члены которой поочерёдно сменяют друг друга, как нельзя лучше отражает все оттенки этих понятий. Данная тема обрела особое значение в шиитском учении об имамах; глубже всего она разработана у шиитских суфиев. Нельзя не упомянуть и ещё об одной параллели. Слово аулийа буквально значит «друзья»; персидское выражение аулийа-э Хода переводится как «друзья Бога». Но с XIV в. под таким же названием известно некое братство посвящённых в Европе. Те и другие живут на недоступных высотах, ориентация на которые никому не известна; таков «Друг Бога» из Оберланда, «вышней страны», где с помощью духовного зрения его сумел высмотреть Гёте, чтобы воспеть в своей большой неоконченной поэме «Die Geheimnisse» («Тайны»).

Во многих традициях встречаются упоминания об этом племени «посвящённых», неведомых большинству людей, но оттого не менее пугающих. Рузбехан говорит о них во вступлении к своему крупному труду «Парадоксы мистиков». Чаще всего их число равняется 360-и, в соответствии с числом Божественных Имён, дней и ночей в году и градусов небесной Сферы. Все варианты этого числа поддаются символическому толкованию. В качестве примера одной из самых простых интерпретаций обратимся к Рузбехану. «Господь, — пишет он, — обладает на Земле тремя сотнями глаз или людей, чьи сердца сообразны сердцу Адама; сорока, чьи сердца сообразны сердцу Моисея; пятью, чьи сердца сообразны сердцу Джебраила; тремя, чьи сердца сообразны сердцу Михаила; одним (полюс), чьё сердце сообразно сердцу Серафиила»[55]³. Эта совокупность 356-и лиц дополняется до 360-и четырьмя фигурами пророков, которые, согласно исламской эзотерике, размышляют над кораническим откровением; их общей чертой является то, что все они были живыми восхищены в небо: это Енох (то есть Идрис, отождествляемый с Гермесом), Хызр, Илия и Христос.

3. Полюс как обитель ангела Сраоша

Несколько лет назад один учёный зороастриец посвятил символике полюса и его духовного созвездия крайне интересное исследование, в котором высказывается новая точка зрения на путь, связующий зороастрийское благочестие с суфизмом исламизированного Ирана[56]⁴. Фактически этот путь уже был указан нам в творчестве Сохраварди, который собственной персоной открыл его как для себя самого, так и для истории. Доминирующими здесь фигурами, открывателями этого пути, являются язаты или «Ангелы» Авесты[57]⁵, которые, не принадлежа к высшей седьмирице амахраспанов (бессмертных святых, «архангелов»), занимают, тем не менее, ранг первостепенной важности; главный из них — ангел Сраоша (пехлевийск. Срош, персидск. Соруш), который в исламизированном Иране был отождествлён с ангелом Гавриилом. Наш учёный парс определил функцию этого ангела-жреца, отличающегося, подобно всем небожителям, юношеским обличьем: это ангел посвящения (валайа): прерогативы ангела Сраоша, situs его обители, особенности его функции — все эти черты указывают на содержащуюся в самом зороастризме эзотерическую доктрину, исповедуемую представителя культа, центральной фигурой которого он является.