Светская дурь

Короче, каким-то чудом мне удалось продержаться следуйущие двенадцать часов, и, когда мы все снова оказались наверху, йа не стала терять ни минуты. Конечно, люк был забит, так же как и все окна в доме. Мне пришлось разбивать стекло. Йа выгнала бедняжку Энди с нижней койки нашей двухэтажной кровати и подтащила ейе под люк. Йа поняла, что будет меньше шума, йесли стекло упадет на матрасы. Другие девочки просто смотрели на меня с обалделым восхищенийем, когда йа залезла на кровать, обмотала одейало вокруг кулака и стала ждать, когда на улице под окнами пройедет очереднайа машина, чтобы драм'н'бэйс заглушил все звуки. И точно, уже совсем скоро привычный грохот заполнил воздух: «Да, ублюдок! Ты такой ублюдок! Ты совсем ублюдок!» И когда машина подъйехала очень близко, йа ударила кулаком в стекло, чтобы выбить йего, а это легче сказать, чем сделать. От удара стекло треснуло, но не более того, и мне пришлось ждать очередных уличных диджейев, чтобы продолжить. Это просто пытка, могу вам сказать. Йа думала, что, может, один из парней услышал грохот или, может, кто из девчонок испугайется и заорет. Но ничего подобного не случилось, и после трех попыток йа выбила все стекло из отверстийа и была готова бежать.

«Йа сваливайу, – сказала я девочкам. – Кто-нибудь хочет со мной?» Но, разумейется, никто не посмел, потому что все были слишком обдолбанныйе. Йа бы и сама никогда не осмелилась на такойе, йесли бы целую неделю не прожила без дури. «Ну, тогда ладно. Пока», – сказала йа и оказалась на крыше, оставив девушек с дырой в потолке и затекайущей через нейе дождевой водой.

Ну, для начала мне, разумейется, пришлось пройти по черепице. Погода была ужаснайа, а черепице лет пятьдесят. Она вся покрылась мхом, птичьим пометом и была словно пленка, поэтому йа скользила вниз по крыше, прямо в пропасть. Йа была в самой подходящей одежде, которуйу выбрала специально для свойего великого побега: белой мягкой мини-йубке с эффектом мокрой ткани и розовом топе-стретч с завязками на шейе. У меня были туфли, белыйе шпильки, разумейется, но у меня хватило ума связать их парой презервативов и повесить на шейу, поэтому йа была босайа. Йесли честно, это самый лучший наряд, который йа могла найти, самайа практичнайа одежда из той, которуйу йа смогла раздобыть. Йа подумала, что у меня было бы куда меньше шансов в кружевных трусиках-стрингах и кожаном лифчике с прорезями для сосков. Короче, йа скользила по крутому склону, приближайась к водосточному желобу и крайу крыши, и йа думала: «Отлично, вот йа и сбежала… мне только бы добраться до дымовой трубы…» Потому что, даже когда йа скользила и пыталась уцепиться за что-нибудь, йа видела, что, йесли бы мне удалось сдвинуться левейе на три фута по крыше, йа бы упала в большуйу груду кирпичей. Представляйете, в тот самый момент йа применила правила скольженийа, те самые правила управленийа при скольжении, которые так прекрасно практиковала, катайась на санках в свойей настойащей жизни. Примочка с полозьями состоит в том, чтобы упереться ногой с той стороны, в которуйу хочешь повернуть, потому что так можно замедлить ход и двигаться в этом направленийи. Многийе дети инстинктивно тормозят с противоположной стороны, как в лодке, когда гребешь сильнейе тем веслом, в какуйу сторону хочешь повернуть. Но только не йа, у меня всегда было чутье на это дело, и йа могла объйехать на санках все до йединой кочки. В общем, соскальзывайа с крыши, йа сумела вытянуть руку и ногу вдоль правого бока и немного затормозила на черепице, остановившись прямо у дымовой трубы и влетев по пути башкой в кучу какой-то гнили.

В общем, йа перевела дыханийе и заценила ситуацийу. Йа была почти голайа, накрапывал дождь, йа содрала кожу с правой ладони и колена и застряла на крыше пятиэтажного, отдельно стойащего городского дома, где засели полным-полно мужиков, которыйе скоро будут пытаться меня убить. Но йа была свободна, по крайней мере, в тот момент йа была свободна, и йа глядела на ветер с дождем и на огромныйе серыйе тучи, летящийе по небу, и хотела кричать от радости.

Дом Томпсонов, Далстон

Сильвия Томпсон отказалась смотреть фотографии своей дочери Джо-Джо, которые принес с собой коммандер Леман, она только плакала и плакала не переставая. Ее муж Крейг быстро взглянул на пару снимков, прежде чем оттолкнуть их и тоже разрыдаться. Несколько минут Леман позволил им поплакать. А что еще оставалось делать. Он долго и мучительно раздумывал, показывать ли родителям Джо-Джо фотографии, посланные преступниками. При обычных обстоятельствах он бы даже и не подумал делать это, но обстоятельства были необычные.

Что-то внутри коммандера Лемана изменилось. Он принял решение, и ему нужна была помощь для того, чтобы выполнить задуманное. Помимо собственных жены и дочери, именно Томпсоны были готовы помочь ему. Поэтому он и показал Крейгу Томпсону фотографии, на которых его находящуюся без сознания дочь жестоко насиловали четверо неизвестных мужчин.

Магазин «Оксфам», Западный Бромвич