Светские манеры

– Твой муж, да будет тебе известно, вызвал Борроу на дуэль, – начал Уильям. – На твоих руках будет кровь, юная леди.

Лицо Шарлотты оставалось непроницаемым. Даже когда ей под нос стали совать газеты – а Уильям это делал по прочтении вслух каждого заголовка, – Шарлотта, ничуть не раскаиваясь, смотрела прямо перед собой. Не моргая.

– Ты должна знать, что я заплатил твоему мужу – немало заплатил – за то, чтобы он сохранил ваш бутафорский брак. – Уильям повысил голос – то ли от расстройства, то ли в попытке перекричать шум стройки. – Ты бы хоть о детях подумала.

– И что прикажете мне делать? – наконец произнесла Шарлотта, бесстрастным тоном, словно от нее самой ничего не зависело. – Я влюбилась. Или, по-вашему, я не заслуживаю счастья?

Казалось бы, такое простое требование. Спросила так, будто это ее законное право. Может, и законное, только сама Каролина никогда не считала, что рождена для счастья. Счастье – это не дар; его надо заработать.

– Какой ценой? – спросила Каролина, думая о внуках. У Шарлотты четверо детей – две дочери и два сына – в возрасте от восьми до пятнадцати лет. – Подумай о тех, кому придется расплачиваться за твой эгоизм.

– Чарли, говорю тебе в первый и в последний раз. Ты должна расстаться с Борроу, забыть про него прямо с этой минуты.

Шарлотта посмотрела на отца и с вызовом заявила:

– Я забуду, папа, если ты забудешь про свои интрижки.

– С тобой все ясно. – Уильям резко развел руками и поморщился от боли в плече. – От меня ты не получишь ни цента. Слышишь? Ни цента.

– Мне все равно. Давай, лиши меня наследства.

– Ну ты же это не серьезно, – вмешалась Каролина. Не может быть, чтобы Шарлотта говорила серьезно. Страх лишиться наследства всегда был важным рычагом давления на нее. Пока Каролина думала, как еще образумить дочь, Шарлотта стремительно вышла из библиотеки. Глядя вслед дочери, Каролина чувствовала, как у нее отмирает еще часть души. Деньги – наследство Шарлотты – были последним аргументом, который мог бы повлиять на нее. Каролине была невыносима сама мысль, что она может потерять еще одну дочь – и все из-за какого-то мужчины.

Неделей позже Каролина развернула газету, и в глаза ей бросился заголовок: «Миссис Астор заплатила $7000 мистеру Дж. Колману Драйтону за то, чтобы он прекратил бракоразводный процесс». Каролина пришла в ужас. Она взяла «Нью-Йорк сан», а там большим жирным шрифтом было напечатано: «Дочь Асторов лишена наследства из-за предосудительной любовной связи».

* * *

На следующий день, после того, как Уильям сбежал от скандала в Эверглейдс, Каролину навестил Колман. Едва в сопровождении Томаса он ступил в ее гостиную, она поняла, что новые малоприятные события не заставили себя ждать.

– Этот никчемный трус Борроу покинул Нью-Йорк, – сообщил Колман, вручая Каролине газету, которую со злости свернул в трубочку.

Она развернула газету и увидела еще одну статью под заголовком «Трусливый Борроу сбежал в Европу, чтобы не драться на дуэли».

– За границу подался. Говорят, уехал в Европу, чтобы я не вызвал его на дуэль.

Каролина ничуть не удивилась, и ей было странно, почему для Колмана это стало сюрпризом. Беспокойным шагом он метался по комнате, что вызывало у нее тревогу.

– Чаю не желаете?

– И это еще не все, – добавил Колман, не отвечая на ее вопрос.

– Сядьте, пожалуйста. Я попрошу Томаса принести нам чаю. Или, может быть, кофе?

Но Колман продолжал тараторить, объясняя, что в тот день он ходил смотреть бейсбольный матч на «Поло-граундс», а, когда вернулся домой, Шарлотты уже и след простыл.

– Что значит «след простыл»?

– То и значит, что след простыл. Она сбежала.

– Сбежала? – Каролина чуть не выронила из рук чашку.

– Ушла. Бросила меня. – Колман покачал головой, словно сам не мог в это поверить. – И детей тоже бросила.

На этот раз Каролина обеими руками отставила в сторону чашку. В ушах зажужжало, и она не сразу поняла, что шум идет не с улицы, где по соседству возводили здание, а исходит из ее головы. Уму непостижимо. Ее дочь на такое не способна. Жена и мать не может так поступить. Это неправда. Быть такого не может.

– Моя дочь, конечно, не идеал, но Шарлотта никогда не оставила бы своих детей. Это за гранью…

– А я говорю вам, что она уехала за своим трусливым любовником.

– Нет-нет, это какая-то ошибка. Должно быть, она просто решила пораньше отправиться в Ньюпорт. – Да, наверняка. – Шарлотта всегда ценила покой и тишину…

– У меня есть доказательство. – С мрачным видом Колман достал из кармана какое-то письмо и протянул его Каролине.

Она взглянула на него. Это было даже не письмо, а записка. Всего несколько слов, начерканных рукой дочери:

«Дорогой Колман,

Я уехала за Халлеттом. Не ищи меня.

Шарлотта

»

– Но и это еще не все…

– Не все? О боже. – Каролина почувствовала, как у нее сжалось сердце.

– А вы почитайте сегодняшний номер «Нью-Йорк сан».