Светунец

А я войны
Совсем не видел,
Но я запомнил:
Вдоль села
Шел подбоченясь
Дядя Митя,
И, подбоченясь,
Тень плыла.

И, словно
В танце непонятном,
Слегка нахохлившись,
Как грач,
Кричал нам,
Шустрым пацанятам:
— А ну-ка,
Мне набросьте мяч!

А я войны
Совсем не видел.
Над мирным полем
Синева.
Шел подбоченясь
Дядя Митя —
В карманах
                  оба рукава.

Не отыскать следов…

Не отыскать следов
На берегу,
Дожди их смыли,
Замела пороша.
Но только здесь
Я осознать могу
Все то, что есть
И что осталось в прошлом.

Минует время,
И следы опять —
Одни вперед,
Другие им навстречу…
Лишь по следам
Нас можно распознать,
По тяжести,
Что выпала на плечи.

Листва осыпается тихо…

Листва осыпается тихо.
Трава — золотой монолит.
И видно,
Как бродит лосиха
И ярко рябина горит.

Меня остановят приметы,
Как смысл вековой бытия…
Но хрустнет под тяжестью ветка,
А чудится,
                бьют из ружья.

Погода неустойчива пока…

Погода неустойчива пока.
И пасмурно, и по утрам морозно,
Но подсыхают у домов бока,
Готовясь к первым радугам и грозам.

Грачи давно над липами орут —
Нагрянули родительские сроки.
Вновь из земли, взрывая кочки, прут
Разбуженные потепленьем соки.

И дед,
Войны прошедшей инвалид,
Привычно дым махорочный пуская,
Как цепкий корень на крыльце сидит,
Все глубже в дом бревенчатый врастая.

Всему…

Всему
Есть множество причин,
А у причин
Свои тревоги.
Склонился одинокий тын,
И никого —
На той дороге.
Повеет холодом
В тепле,
Разлука
Поспешит навстречу…
Я так боюсь,
Что на земле
Твоей улыбки
Не замечу.

Вдали защелкал соловей…

Вдали защелкал соловей,
В деревню пропылило стадо.
У частокола дед Матвей
Чадит привычно самосадом.

Парным пахнуло молоком,
И загугукал филин где-то…
И ребятишки босиком
На пятки собирают лето.

ВЛАДИМИР НОСКОВ

Родина

На обочине века бурного,
Городьбою обнесено,
Угнездилось село Табунное,
Край смородинный и сенной.

Здесь обычаи обязательны:
Женам — верность,
Отцам — поклон.
Здесь на матице да на матери
Дом покоится испокон.

В дальнем промысле затоскуется —
Выйду к людям почаевать,
В палисаднике, в чистой улице
Первой встретится чья-то мать.

Встанет, пристальная,
                                  с завалинки,
Глянет знающе и красно:
— Ах ты, яблочко!
Что ж от яблоньки
Далеко тебя унесло?

Вышла, думаю: может, Леша мой,
Может, вспомнил родную ветвь…
И торопится, хоть непрошеный,
Самым лакомым разговеть.

Скатерть белая, чай смородинный.
Деревенское «о» да «о».
И с любовью, глазами Родины
Смотрит сухонькое лицо.

Лишь повеяло первым теплом…