Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)

Такую скитальческую жизнь, полную невзгод, но, впрочем, не лишенную некоторых удивительно приятных мелочей, Драко удавалось влачить довольно долго, достаточно долго для того, чтобы даже начать привыкать, пока однажды, буквально накануне вечером, он не обнаружил в гостиной «Норы» Гарри Поттера, который уже занес ногу в зажженный камин. Обнаружил, как водится, совершенно неожиданно, да так, что у того не осталось ни малейшего сомнения в недвусмысленности ситуации, а у Драко — путей отступления. Так и стояло перед глазами это ошарашенное поттеровское лицо, когда Малфой переступил порог дома, шурша целлофановыми пакетами из ближайшего супермаркета.

…Бывший слизеринец зашел за угол дома, воровато огляделся и, убедившись, что вокруг не видно ни души, прикоснулся палочкой к затылку. За шиворот привычно стекла несуществующая жидкость, а руки, долю секунды теряющие физическую плотность, стали совершенно прозрачными. Здесь, в Лютном — это уже необходимость. Нотт сказал, что встретит его в тупике в конце улицы. Драко медленно двинулся дальше, внимательно глядя под ноги и искренне надеясь, что никто не заметил его манипуляций. Перед мысленным взором снова всплыл удивленный Поттер:

— Да, и что? — взвился тогда Малфой, в действительности покрываясь холодным потом от страданий раненого самолюбия. — Да, мне некуда пойти! И что? Кому я здесь помешал, Поттер?!

— Чего ты молчал-то?! Пошли, уверен, тебя примут у Рона.

Очередной защитничек сирых и убогих! Ровное пламя камина бликовало на круглых очках.

— Уволь, Поттер. — Голос Драко, как тому казалось, звучал ровно, размеренно. — Туда я не пойду, это точно.

Пакеты легким мановением палочки перекочевали на стол. Один из них неаккуратно накренился, и оттуда выкатилась банка с анчоусами. Оба участника диалога безмолвно следили за ее гулким движением и, кажется, оба выдохнули, когда она остановилась на краю, так и не упав на пол.

— Послушай, — с нажимом продолжил убеждать Поттер, — это место небезопасно. Тебя найти здесь — раз плюнуть…

— То-то ты только сейчас меня заметил.

— Малфой, ты меня удивляешь! Этот риск того не стоит! На доме не стоит никакой защиты. Повторяю: ни-ка-кой, если что, то ты…

— Ладно, я понял, — Малфой потер лоб. — Как-нибудь в следующий раз приму твое щедрое приглашение. У меня все равно дела сегодня.

Поттер с сомнением покосился на пакеты, и Драко понял, что его вранье не прокатило, однако, Гарри тактично сделал вид, что поверил, либо ему самому не хотелось нарушать планы на вечер, какими бы они ни были.

— Хорошо, давай так: я сегодня предупрежу всех, а ты тогда трансгрессируй завтра к вечеру на береговую линию близ Тинворта. Знаешь, где это? Графство Корнуолл. И пошли сноп искр, чтобы мы тебя встретили.

— Спасибо, я в курсе, где Тинворт. Ты хоть представляешь размеры этой береговой линии? — но Поттер уже шагнул в камин, и пламя поглотило его.

Разумеется, Малфой не собирался никуда идти. Еще чего не хватало! Даже несмотря на то, что, возможно, этот план был не так уж плох, на то, что он понятия не имел, с кем именно ему предстоит общаться в «новом доме Уизли» (ему были неприятны все они; он, Малфой, желал быть сам по себе), несмотря на неудобства «Норы», несмотря на то, что стремительно приближавшийся праздник отдавался в груди щемящей тоской (Рождество Драко обожал с детства и даже в самом страшном кошмаре не мог вообразить, что когда-нибудь встретит его в одиночестве и в таком ужасном положении), несмотря на то, что леденящая кровь тревога за Грейнджер, не покидавшую его усталых мыслей, отдавалась в голове набатом бесконечных вопросов (а что если все зря? что если ее больше нет? что если ничего не получится?), а холодный, скользкий страх попасться все чаще сковывал его темными вечерами и холодными ночами, когда он до побелевших пальцев сжимал палочку и прислушивался к завываниям на чердаке, иной раз не смыкая глаз до самого рассвета… Нет. Идти к Уизли он не хотел. Потому что страшнее всего этого было то унижение, что пришлось бы ему испытать перед ними за его нынешнее положение, за то, каким он стал, особенно, потому что они знали, каким он был и должен быть. К Уизли он не пойдет.