Священная охота

– То, в чем обвиняет Венсела Биаст… – пробормотала она, остро взглянув на Ингри, – может быть, все так и есть. В конце концов я же ничего не могу различить, глядя на вас. Если вы действительно скрываете в себе волка, он так же невидим, как грехи любого мужчины. Насчет Венсела это объяснило бы… многое. – Фара втянула воздух и резко бросила: – Каким образом вы получили прошение храма?

Брови Ингри поползли вверх.

– Думаю, мне попался особенно милосердный храмовый следователь. Он пожалел больного сироту. Постепенно мне удалось дать некоторые доказательства того, что я способен контролировать своего зверя, и они удовлетворили занимавшихся моим делом жрецов… не настолько, конечно, чтобы передать в мои юные руки управление замком. А потом… потом мне оказал поддержку Хетвар.

– Если Венсел так хорошо управляется со своим зверем, что даже я не заметила его присутствия, разве этого недостаточно, чтобы он получил такое же прощение? – спросила Фара, и в ее голосе прозвучала умоляющая нота.

Ингри облизнул губы.

– Об этом вам следует спросить верховного настоятеля. Я тут ничего решить не могу. – Не думала ли Фара о том, как ей защитить супруга? Сможет ли Венсел выдержать такое же расследование, как то, от которого так долго страдал Ингри? Хорсриверу нужно было скрыть гораздо больше, однако, похоже, и могущество его неизмеримо превосходило силы подростка-Ингри. Если он того пожелает… Возможно, он окажется вынужден благодаря частичному разоблачению прибегнуть к какой-то уловке.

Да, можно было бы ожидать, что такая задача целиком поглотит его внимание…

«Он отчаянно стремится к чему-то другому».

К чему?

Фара, как только смогла представить себе такую возможность, явно сочла обвинение Венсела в обладании духом животного пугающе правдоподобным. Она выглядела так, словно наконец справилась с давно мучившей ее головоломкой; последние кусочки мозаики все быстрее и быстрее занимали свои места. Да, конечно, она боялась: и за мужа, и за себя.

– Почему бы вам самой не задать эти вопросы Венселу? – сказал Ингри.

– Прошлой ночью он не приходил ко мне. – Фара потерла глаза, словно желая этим жестом объяснить, почему они так покраснели. – Он теперь приходит редко… Биаст велел мне ничего ему не говорить, но я не знаю…

– Венселу уже известно о том, что ему грозит обвинение. Вы не выдадите ничьего секрета, если спросите его.

Фара робко взглянула на Ингри.

– Значит, он уже так вам доверяет?

– Я его ближайший родич. – «На некоторое время». – В таком опасном положении он стремится получить поддержку человека из своего клана. – «Так сказать…»

Фара стиснула руки.

– Тогда я рада, что вы здесь.

«Ну, это еще как посмотреть».

К несчастью, Ингри не мог откровенно высказать Фаре свое мнение о ее поступке с леди Йядой и одновременно сохранить ее расположение. Ингри застыл на месте: обострившиеся чувства предупредили его о приближении Венсела до того, как в коридоре послышались легкие шаги. Кто-то откашлялся за дверью.

– Ингри, – сердечно приветствовал его Венсел, – мне доложили, что вы уже прибыли.

Ингри поклонился.

– Доброе утро, милорд.

– Надеюсь, вы нашли свою комнату удобной?

– Да, благодарю вас. Мой слуга Теско полагает, что наше положение в свете улучшилось.

– Так и должно случиться. – Поклон, которым Хорсривер приветствовал жену, был вежлив, но довольно небрежен. – Пойдемте со мной, Ингри. Леди, прошу нас извинить.

Ответный поклон Фары был в равной мере безразличным, и только легкая скованность выдала ее взбудораженные чувства.

Ингри последовал за Венселом в его кабинет. Венсел решительно закрыл за ними дверь, и Ингри повернулся так, чтобы не оказаться к хозяину спиной. У Хорсривера было вполне достаточно времени, чтобы подготовить магический удар, если бы у него возникло такое желание, однако опасения Ингри оказались напрасны: Венсел просто указал ему на кресло, а сам присел на край письменного стола. Покачивая ногой, он разглядывал Ингри сузившимися глазами.

– Хетвар очень быстро отпустил тебя, – заметил он.

– Геска сообщил тебе почему?

О да.

– Биаст очень беспокоится за сестру, а Фара, как я понимаю, мечтает тебя спасти. Как тебе удалось завоевать любовь жены, я и представить себе не могу.

– Я тоже. – Хорсривер поморщился и принялся нервным жестом теребить прядь своих подернутых сединой светлых волос. – Подозреваю, что ее гувернантки перед свадьбой отравили ее слишком большой дозой придворной поэзии. Я похоронил десятки жен и теперь не позволяю себе привязываться к ним. Я не могу объяснить тебе, чем все эти женщины мне кажутся. Это одна из самых изощренных пыток моего теперешнего состояния.

– Словно целуешь труп?

– Словно ты труп, который целуют.

– Мне показалось, что она об этом не догадывается.

Граф пожал плечами.

– Я по привычке, которая теперь кажется мне бессмысленной, вступил в этот союз ради того, чтобы зачать еще одного сына, а для этого тело следует каким-то образом возбудить. К счастью, данное тело еще молодо, и простачок Венсел был бы вполне увлечен своей принцессой, мне кажется.