Священная Римская империя. Эпоха становления

Особенно отчетливо обозначились эти изменения в подъеме школ, который начался с середины X столетия. Сначала этот процесс охватил школы как монастырские, так и существовавшие при кафедральных соборах, однако для последних он оказался особенно благотворным. Совершенно новым явлением было то, что теперь некоторые соборные школы добились большей известности, чем самые знаменитые монастырские, хотя последние оставались ведущими в изготовлении художественных изделий. На время первенство перешло к Магдебургу, где школа была основана еще Анноном, первым аббатом монастыря св. Маврикия, которого пригласил сам Оттон Великий. В королевской капелле служил схоласт Отрик, «саксонский Цицерон», самый прославленный учитель своего времени после Герберта Реймсского. Его усилиями школа при магдебургском кафедральном соборе еще в X веке встала во главе всех остальных немецких школ. Причастность к этому двора очевидна, и едва ли следует сомневаться в том, что развитию школы в Магдебурге способствовали король и его двор. За Магдебургом следовал Кёльн, где сам Бруно после возведения в сан архиепископа принял в свое ведение школу кафедрального собора и собрал вокруг себя необыкновенно большое число выдающихся учеников. Подобно Магдебургу на востоке, на западе именно Кёльн должен был стать самой влиятельной школой империи. Насколько подъем обеих школ был инициирован двором, настолько же обе они действовали в полном согласии с королевскими интересами. Это можно проследить в первую очередь по тому, как последовательно Оттоны возводили все большее число выходцев оттуда в епископский сан. На юге Германии раннюю славу заслужила школа кафедрального собора Вюрцбурга. Ее расцвет связан с именем схоласта Стефана Новарского, которого епископ Поппон Вюрцбургский, бывший прежде канцлером, вызвал по согласованию с Оттоном Великим из Италии и пригласил в свою школу. Столь же знаменитой стала школа при кафедральном соборе в Вормсе, где епископу Аннону, первому аббату из монастыря св. Маврикия в Магдебурге и основателю Магдебургской школы, удалось добиться успехов в интенсификации обучения. При его преемнике, канцлере-епископе Хильдебальде (979–998), здесь получили образование правнук Оттона I Бруно, впоследствии папа Григорий V, а также Хериберт, близкое доверенное лицо Оттона III и будущий архиепископ Кёльна. Возникновение школ при кафедральных соборах продолжалось, причем этот процесс позволяет наблюдать все ту же общую черту — их основали или подняли их значение люди двора. Все эти школы привлекали к себе не только собственный приходский клир, но и, по всей вероятности, высшее духовенство, которое прежде обучалось только в самых известных монастырских школах. Именно школы при кафедральных соборах давали теперь самое лучшее образование, которое можно было в то время получить.

Их подъем отразил в образовательной сфере то перемещение центра тяжести от монастырей к епископским церквям, которое наблюдалось тогда в имперской церкви в целом. Она очевидным образом включилась в новую оттоновскую имперско-церковную политику. В тех же рамках вели подготовку соборные школы, это находило свое продолжение и в деятельности придворной капеллы, выражаясь в подъеме духовенства, более тесной связи его с королевской властью и подготовке квалифицированного и сплоченного епископата.

Для этого созданного соборной школой и придворной капеллой оттоновского епископата было характерно новое отношение к образованию и искусству. Те же самые епископы, которых мы знаем как сторонников школ при кафедральных соборах, следуя примеру двора, предстают перед нами и как знаменитые покровители зодчества. Во главе их вновь оказывается Бруно Кёльнский, среди его сподвижников — Ноткер Люттихский (Льежский), Эгберт Трирский, Виллигиз Майнцский, Мейнверк Падерборнский, Бернвард Хильдесхеймский, Бурхард Вормсский и многие другие, способствовавшие своей деятельностью приданию своим епископским церквям нового блеска. С их именами связано «грандиозное строительство», которое в середине X века началось в Магдебурге по инициативе двора и на рубеже тысячелетия получило такое распространение, что, по выражению монаха Родульфа Глабера, вместе с этими повсюду выросшими новыми сооружениями мир получил «новый сияющий наряд». Многие из новых церковных построек содержали в своих интерьерах замечательные произведения искусства и бесценный литургический инвентарь, по большей части также заказывавшиеся епископами. Бернвард Хильдесхеймский даже сам изготовлял такие предметы, но он в качестве подобного художника остался исключением. В общем и целом епископы в своем отношении к искусству, подобно королю, являлись меценатами, причем, как правило, меценатами, сведущими в искусстве. Некоторые из них, такие, например, как Эгберт Трирский или Герон Кёльнский, выступая в качестве заказчиков и покровителей, приняли существенное участие в создании великих художественных творений своего времени.