Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V

Действительно, коронование придавало королю эту святость, каким бы он ни был сам по себе. Как писал во времена первых Салиев нормандский неизвестный автор, миропомазание делало из того, кто его получал, christomimetis, воплощение Христа, и телесная оболочка правителя обретала иную сущность, действительно мистическую, освященную божественным разумом. Он становился, подобно Мельхиседеку, королем и священником, находящимся на полпути между народом и духовенством. В отличие от своего отца Генриха I, Оттон I придавал огромное значение коронации, и все его преемники пошли по его стопам. Не все они были коронованы в Ахене, как Оттон I, но, начиная с Генриха III, единственным подходящим местом для этой церемонии признавалась придворная ахенская часовня. Память о Карле Великом, заставившая в 936 г. Оттона I отправиться в столицу великого императора, не должна была никогда больше угаснуть. Сам Оттон III, очарованный Римом и мечтающий вернуть Вечному городу его славу caput mundi, старался найти могилу Карла Великого и пожелал быть похороненным рядом с ним. Что касается Конрада II, ему казались похвалой слова, что у его седла свисают стремена Карла.

Было невозможно равняться на первого императора Запада, не предполагая наследовать его действия полностью, добавив к королевской короне императорскую. Нужно ли было искать ее в Риме? Карл Великий сожалел о том, что сделал это, и его сын был коронован в Ахене, но это раскаяние не длилось долго. Преемники Людовика Благочестивого снова повторили поступок, которого не желал его отец. Некоторые современники Оттона I, летописец Видукинд, например, хотели, чтобы империя была принесена воинами их победоносному главе. Но их никто не слушал. Все наследники Оттона последовали его примеру и отправлялись в Рим, чтобы короноваться там. Генрих III двинулся в путь только через двенадцать лет после своего восшествия на престол. Хотя кроме Оттона III никто из императоров не собирался оставаться в Вечном городе, поскольку он служил лишь сценой для их коронации, связи империи с Римом продолжали укрепляться. В свое время, чтобы не задевать «римлян» Византии, Карл Великий оставил титул imperator Romanorum. В XI в. его далекие преемники более не считали нужным щадить самолюбие Востока. Они назвали свою империю Imperium Romanum или Romanorum, Римская империя или Империя римлян.

Была ли эта империя германской? Конечно нет, поскольку немцы еще не осознали ясно, что являются нацией; само название regnum teutonicum не было распространено, ни, тем более, официально принято. Однако у этого королевства, возникшего первоначально как Восточная Франкия и превращавшегося в Германию, с империей была очень тесная связь. Когда в 1007 г. Генрих II назвал себя Romanorum rex, еще до коронации папой, состоявшейся только в 1014 г., он демонстрировал свою уверенность, что это однажды произойдет, и, таким образом, не имея возможности назвать себя римским императором, он позволил провозгласить себя их королем. Таким образом, принц, которого выборы и коронация в Ахене делали королем Восточной Франкии, становился почти что императором и рано или поздно был увенчан папой в Риме. Королевство и империя столь тесно сближались, что они практически сливались воедино. Доказательством этого смешения служит для нас немецкий язык: в нем существует только одно слово rike, Рейх, для обозначения империи и королевства. Как будто, чтобы еще сильнее подчеркнуть родство между regnum и imperium, правитель носил одну корону, выступая в качестве императора и короля. Если будущий император всегда был королем, которого избрали представители народов, объединенных внутри того, что мы для удобства называем regnum teutonicum, он не мог довольствоваться властью над одним народом. Империя предполагает, что ее правитель руководит более чем одним народом. «Триада», созданная в 1034 г. с присоединением Бургундии, что случилось намного позднее присоединения Италии, представляла собой, таким образом, обширное территориальное единство, которое самим своим масштабом оправдывала притязания его главы на императорский титул. И было чрезвычайно важно, что это господство распространилось на многие народности и объединило Италию, Галлию, Германию и Славию, как показывают миниатюры некоторых рукописей. Рост империи и ее разнообразия не позволяли ее властителю считаться всеобщим. Это определение встречается только у некоторых писателей. Императоры его никогда не принимали. Короли Франции, Англии или Испании, сильные своими собственными имперскими традициями, не согласились бы быть только подчиненными.