Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V

Ни у кого не возникало сомнений, что папа извлек большую выгоду из этой длительной и тяжелой битвы. Моральный авторитет папского престола значительно возрос. Собор, организованный Каликстом II до ратификации конкордата, собрал более двухсот епископов в Латеране в 1123 г. и получил статус вселенского. Папа был признан явным инициатором реформы. Как «виновник» последствий, которые данная реформа имела для всего христианского мира, папа получал право карать каждого, кто попытается помешать ее распространению. Поддержка среди черного и белого духовенства на протяжении всего спора доказывала, что главенство юрисдикции было не просто химерным притязанием, а было принято широкими кругами. Несомненно, программа, обрисованная Григорием VII в Dictatus, не так явно входила в тексты соглашений, регулирующих отношения между светской и духовной властью, но ведь использование расплывчатых формулировок в дипломатии было скорее правилом. Оставалось еще много разногласий, временно отложенных, и опасность возобновления войны была велика. Но все же этот папа, который смог собрать у себя во дворце такое количество прелатов, сильно отличался от того, который в 1046 г. в Сутри прочувствовал, насколько сильна рука императора! То, что тогда считалось триумфом, было лишь трагическим недоразумением: назначая на престол Петра людей, преданных реформе, Генрих III внушил папству главную мысль, делавшую из папы страшного соперника империи, сильно ослабленной противостоянием. Ореол этой священной монархии существенно потускнел. Унижение в Каноссе было не из тех, которые легко забываются; мог ли император продолжать называть себя наместником Бога, «новым Давидом»? Еще недавно Reichskirche составляла нервную систему его государства, и он назначал прелатов по своему усмотрению, как простых служащих. Отныне, согласно каноническим правилам, их будет избирать капитул; местные вельможи будут иметь влияние, а времена, когда для обеспечения целостности широкой и разношерстной страны саксонцы жили в Баварии, а баварцы, в Швабии, верно исполняя императорскую волю, канули в Лету. Конечно, в Германии император имел право присутствовать на избрании и тем самым мешать выборщикам выбрать кандидата, который ему будет неугоден, но это влияние ему было оставлено как дань его моральному авторитету. Лишь сильная личность могла воспользоваться остатками права. Естественно, епископы, наделенные ленами и светской властью, несли вассальные обязанности, но этот обычай ясно показывал, что они в большей степени вассалы, чем служители культа. Как представители светской аристократии они были князьями, и их печати это подтверждали; их изображали сидящими на тронах, подобно сеньорам.

Победителями драматической битвы, в которой столкнулись империя и церковь, несомненно, были князья, которых наследники Оттона и салических франков старались опекать. Союз с папой позволил им заменить низложенного Григорием VII Генриха IV и выбирать кандидатов, казавшихся им наиболее пригодными для спасения «публичных интересов». Понятия «император» и «империя» больше не были тождественными. Впервые за время их общего существования они были различны. Империю представляли князья, которые избирали ее главу. Быть императором больше не означало исполнять харизматическую обязанность, которая была заранее предопределена определенному лицу лишь за его происхождение. Это была должность, для получения которой следовало обладать качествами, а судили об этом избирающие — «великие князья» и папы. Григорий VII в 1076 г. в послании немцам потребовал право на одобрение выборов Римского короля, так как он сделал его императором. Не только понятие «священной империи» утрачивало свое значение, но и ее династический характер, прерогатива strips regia, королевского происхождения. Основы оттоновского творения сильно пошатнулись.