Священная Римская империя. История союза европейских государств от зарождения до распада

Священная власть самого Оттона, к которой Видукинд присоединяет слова, пришедшие из древности: divinus animus, caelestis virtus, fortuna, constantia, virtus, была доказана его победой на поле боя. В конце, как рассказывает Видукинд, его люди провозгласили его императором. «Это была победа в сражении, которое дало императору его титул, так как в царстве этнологии (наука, изучающая состав, происхождение, расселение и культурно-исторические взаимоотношения народов мира. – Пер.) всегда именно битва, а не происхождение определяет божественный вердикт… сакральное значение победы в сражении отпечатало на руководящей должности императора ее военное происхождение и харизматический характер» (Г. Бойман). Сразу же после сражения началось празднование победы – сакральный пир, объединяющий живых и погибших в общей торжественной церемонии в память о битве. Эта церемония, как пишет монах Видукинд, была проведена secundum errorem paternum, то есть в соответствии c «ложным» обычаем язычников-предков.

Известно, что язычники-венгры или, скорее, их праотцы вступали в контакт с христианством самое позднее с VI в. На момент сражения у реки Лех два самых могущественных мадьярских вождя Дьюла и Булчу уже были христианами. Дьюла, который действовал в регионе реки Тиссы, завез к себе греческих священников и монахов для обращения своего народа в христиан. Булчу, как и Дьюла, был крещен в Константинополе и получил высокий и почетный титул патриция Византийской империи. Также фактом является то, что за несколько десятилетий до этого венгры имели обыкновение вступать в союзы с германскими магнатами, особенно баварскими. Еще в июле 955 г. мадьярское посольство напомнило Оттону о «давней дружбе» между венграми и германцами.

Наложение в современном венгерском языке слов болгарского, славянского и греческого происхождения вместе со словами, заимствованными из церковной латыни, является доказательством напряженных отношений в этот начальный период венгерской истории, когда Византия и Рим боролись за кулисами за главенство над этой ничейной восточноевропейской землей, определяя ее судьбу на следующую тысячу лет. Неотъемлемой частью этого процесса было перемалывание национальных славянских церквей под давлением, с одной стороны, германцев, а с другой – византийцев.

В этом и была трагедия Балкан, что консолидация Германии при Оттоне I произошла в то время, когда военная деятельность Византии тоже достигла своего апогея. В 960–961 гг. (когда Оттон I строил планы развития Магдебурга) Роман II отнял Крит у арабов, которые удерживали его с 823 г. Его преемники оккупировали Киликию и Кипр, и к тому времени, когда эта македонская династия угасла (1028 г.), ее агрессивная политика расширила сферу влияния Византии до самой Армении. В Европе у византийских империалистов были три завоевательные цели: Балканы, венгры с моравами и, наконец, Русь. Превосходящая мощь Византии, которая сокрушила Болгарскую империю на Балканах, в X в. подвела даже Западную Европу под сферу своего внушительного влияния. В X в. английский король будет называть себя в своих хартиях императором, а приблизительно с 930 г. уже принимаются греческие титулы, такие как василевс и монарх (очевидно, чтобы указать на превосходство над reguli  и subreguli - различными мелкими королями, правившими в Британии). Эти звучавшие по-гречески титулы, возможно, также обязаны своим появлением англо-византийским торговым связям, которые существовали в тот период.

Рим был слишком слаб, чтобы оказать какую-то помощь болгарским правителям в их поисках защиты от византийского и германского владычества, точно так же как Рим не оправдал ожидания баварских герцогов парой веков ранее. Они тоже надеялись, что Рим поддержит независимость их церкви - а вместе с ней и их политическую независимость - в борьбе с агрессивными франками и в равной степени агрессивной франконской церковью. В сражении у реки Лех именно баварский магнат (Берхтольд) принес мадьярам весть о приближении Оттона. Баварские магнаты использовали мадьяр как своих союзников и партнеров в междоусобицах на протяжении более полувека. Битва у реки Лех фактически стала результатом войны внутри Германии, ее наивысшей точкой.

За год до этого сражения мятежные баварские и лотарингские герцоги и магнаты, действуя через Арнульфа Баварского (отца Берхтольда), достигли взаимопонимания с венграми. Среди восставших был сын Оттона Людольф, который дал Булчу проводников, чтобы привести его во Франконию - регион, где была главным образом сосредоточена власть его отца. В Баварии ситуация была запутана более, чем обычно, потому что между ее герцогом - братом Оттона (уже истощенного долгими годами конфликта с королем) и племянником герцога - Людольфом, вспыхнули раздоры. Видукинд пишет, что даже епископы были в нерешительности, склоняясь к обеим сторонам конфликта.