Священная швабра, или Клуб анонимных невест

Загорелся яркий свет в окне второго этажа. Похожий на зонт человек вернулся в машину и закурил. Утром, дождавшись, когда узкоплечий здоровяк с прической полубокс сядет в мотоцикл, чтобы куда-то ехать, похожий на зонт человек проскользнул в подъезд.

— Ты меня — к маме? — спросил ребенок, которого похожий на зонт человек вытащил из кроватки и, пристроив на плече, осторожно понес к двери. Из кухни доносились звон посуды и плеск воды из-под крана.

— Зинка, кто это? Что за замухрышка?

На пороге стоял здоровенный мужик в камуфляже. Через несколько секунд похожий на зонт человек лежал на полу у батареи — свернутая набок челюсть и разбитое лицо были в некрасивых пузырях крови.

В углу комнаты на полу сидел насупленный Пашка и молчал. Потом завопил — от всей души! Из кухни показалась фиолетовая голова не старой еще бабы, пронзительным голосом она вывела:

— Что за шум, а драки нет? Ираклий, кто это?..

Перед руководителем службы безопасности холдинга сидел похожий на зонт человек и, придерживая руками челюсть, говорил. Понять его было практически невозможно.

— Я их нашел…

Пикорин кивнул.

— …но они оттуда ушли, — медленно закончил тот.

— Где они сейчас? — Пикорин вздохнул и поморщился.

— Мы выставили засаду… на Куйбышева… через пару часов… — еле-еле произнес человек.

— Зря ты поехал туда один. — Пикорин встал и прошелся по кабинету.

— Говорят… они уехали… — с трудом сказал его собеседник.

— А куда?

Похожий на зонт человек пожал плечами.

— Ее мужика зовут Камуфляж — такое мурло!.. — простонал он.

— Ладно, Сидоров, иди лечись, — вздохнул Пикорин. — Значит, говоришь, Камуфляж?

Сидоров обернулся и кивнул.

— Иди лечись! — повторил Пикорин. — Челюсть подвяжи.

Пластмассовые жалюзи в кабинете Пикорина щелкнули от сквозняка. Дверь мягко хлопнула и закрылась.

Радужная улица

К строительной свалке подъехал и свернул на Радужную улицу черный «бентли-континенталь». Неподалеку возводили многоэтажный дом и большой торговый комплекс. Громко стучали отбойные молотки, и сияло солнце, а над домом Гончарова висела радуга и развевался флаг холдинга.

— Как по заказу, — улыбнулся Михаил Васильевич. — Ира, в меня ударила молния — это ты! Подожди, я помогу…

Через минуту из «бентли-континенталя» показались костыли и загипсованная нога.

— Не убежишь теперь, — счастливо вздохнул Гончаров и обвел глазами дом с двенадцатью спальнями.

— Когда мужчина любит женщину — он так не говорит! — проворчала Ирина и попрыгала к распахнутым дверям.

Сзади шли Елена Николаевна и Яшка. С соседней стройки доносились яростные звуки отбойных молотков.

Они сидели у камина, была ночь.

— Иринка, Пашка жив-здоров, но пока его бабуля где-то прячет.

— Понимаешь, он ей был не нужен целых два года… — Ирина задохнулась, — а сейчас вдруг понадобился!

Огонь в камине медленно гас. В комнате пахло горячим вином с корицей.

— Он меня считает своей мамой! Да он ее напугается, она же злая и старая… Ты бы ее только видел! — Ирина вытерла слезы. — А где ты пропадал в те дни? Бизнес, да?

— Если бы, — проворчал Гончаров. — Просто Дашка подменила гирю из золота на весах Фемиды в музее Брюссельского университета права и положила на место гири оловянный портсигар за тридцать центов.

— Что? — переспросила Ирина. — И как ей это удалось?

— У Дашки исключительная ловкость рук! — Михаил Васильевич вздохнул. — Ее сняли на видеокамеру…

— Ты ездил улаживать? — догадалась Ирина.

— Я подарил университету все, что мне порекомендовал ректор, а Дашка сейчас лечится в больнице от клептомании. — Гончаров посмотрел на потухший огонь и вылил туда остатки вина. — Выйдет через полгода и продолжит обучение, ректор обещал все забыть. У него самого пять дочерей.

Ирина кивнула.

— А тебе не жалко «феррари» цвета бургундского вина? — спросила она, глядя на вспыхнувший огонь. — Я никогда не пила бургундского, — призналась Ирина, глядя на свою загипсованную ногу. — Бургундское в несколько миллионов раз дешевле, чем эта машина, да, Миш? — Ирина вздохнула. — Я нечаянно… Лучше б я поехала тогда на электричке!

Гончаров засмеялся:

— Ты выздоровеешь, я найду Пашку, и мы сразу же махнем все вместе на яхте в Индию! Хорошо?

— Еще бы! А почему в Индию?

— В Индию — потому что модно, — Михаил Васильевич встал и посмотрел на гипс. — Пора баиньки…

Над Москвой шелестела тихая ночь.

Крестная мать

— Пойдем, Лер! — Ирина встала и постучала гипсом по паркету.

— А мне о чем просить? — спросила Лера. Они были в пустой квартире на Литовском бульваре.

— О муже.

— Ладно, попрошу, чтобы у нас с Дудкиным все было хорошо… Как считаешь, а о собаке можно молиться? Ну, здоровья ей пожелать?..

— Наверное, — Ирина вздохнула. — Здоровья кому угодно можно пожелать!

В храме Знамения Пресвятой Богородицы на соседней улице только началась служба. Ирина и Лера прослушали ее всю.

Ирина долго стояла у чудотворной иконы «Знамение Непорочной Девы Марии». Служба закончилась, и они вышли на улицу. Был последний день апреля, очень тихо и тепло. В церковном саду цвели белые примулы вперемежку с мать-и-мачехой и гиацинтами.

— Пошли?