Священная тайна Церкви

3. В частности, святые таинства совершаются не по вере совершающего, не по вере приемлющего, но и не в силу произнесения или изображения Имени Божия; а по молитве и вере св. Церкви, от лица которой они совершаются, и в силу данного ей Господом обетования [1530].

Нельзя не заметить весьма серьезное расхождение между, с одной стороны, Посланием Синода и, с другой, позицией С. В. Троицкого в одном существенном пункте: Троицкий признавал имя Божие»энергией»Божией, а автор Послания утверждает, что оно»не есть энергия Божия». На это расхождение указал в своей статье, посвященной»Афонскому делу», С. Н. Булгаков:

<…>По существу вопроса об имени Божием между докладчиками вовсе нет единомыслия, и от крайнего рационализма архиепископа Антония (я оставляю в стороне его невыносимую публицистику) мы приближаемся к неустойчивой, но весьма приближающейся к»имяславству», хотя и завуалированной позиции Троицкого<…>Даже по принципиальному вопросу, есть ли имя Божие божественная»энергия», оказалось совершенно непримиримое разногласие, ибо, тогда как в синодском послании в качестве»православного мудрования»утверждается, что имя Божие»не есть энергия Божия», в докладе Троицкого в качестве»православного учения»прямо провозглашается, что»имя Божие, понимаемое в смысле откровения Божия<…>есть вечная, неотделимая от Бога энергия Божия». Своя своих не познаша [1531].

В вопросе о том, является ли имя Божие энергией Божией, автор Послания встал на сторону архиепископа Антония (Храповицкого). В других же пунктах Послание балансирует между позициями Антония и Никона, Троицкого и имяславцев. Так например, имя Божие в Послании названо»достопоклоняемым»и»божественным»(это соответствует позиции имяславцев и противоречит позиции их противников). Утверждается, что в молитве, особенно Иисусовой, имя Божие и Сам Бог»осознаются нами нераздельно, как бы отождествляются»(это соответствует позиции имяславцев), однако уточняется, что такое отождествление существует только в молитве, а не в богословствовании (различение введено Никоном), поскольку в богословствовании имя Божие не может быть названо ни Божеством, ни энергией Божией (противоречит позиции Троицкого).

В заключительной части Послания Синода содержатся выводы и практические рекомендации по искоренению учения имяславцев. Предлагается, во–первых, отслужить в российских монастырях молебен об обращении заблудших; во–вторых,«если среди братства есть инакомыслящие и были споры и разделения, инакомыслящие должны выразить свое подчинение голосу Церкви и обещание впредь от произвольных мудрований воздерживаться и никого ими не соблазнять»; в–третьих, книгу схимонаха Илариона»На горах Кавказа»,«Апологию»иеросхи–монаха Антония (Булатовича)«и все прочие книги и листки, написанные в защиту новоизмышленного учения, объявить осужденными Церковью, из обращения среди братии монастыря изъять и чтение их воспретить»; в–четвертых,«если же будут и после сего упорствующие приверженцы осужденного учения, то, немедленно устранив от священ–нослужения тех из таковых, которые имеют посвящение, всех упорствующих, по увещании, предать установленному церковному суду, который, при дальнейшем их упорстве и нераскаянности, лишит их сана и монашества».

Послание заканчивается призывом смириться, адресованным схимонаху Илариону, иеросхимонаху Антонию и»прочим главным защитникам нового учения», поскольку,«если до сих пор, защищая свои мнения, они могли думать, что защищают истину церковную<…>то теперь, когда высказались и Константинопольская и Российская церковная власть, их дальнейшее настаивание на своем будет уже противоборством истине<…>"[1532]

Мы видим, что Святейший Синод занял весьма жесткую позицию в отношении имяславского учения, максимально приблизившись к позиции архиепископа Антония (Храповицкого) и лишь в некоторых пунктах приняв во внимание позиции архиепископа Никона, С. В. Троицкого и самих имяславцев. Если Никон в своем докладе ни разу не назвал учение имяславцев ересью, а Троицкий считал, что оно лишь может развиться в ересь, то Синод однозначно присоединился к мнению архиепископа Антония (а также Константинопольского Патриарха) о»еретичности»и»богохульности»этого учения. Если Троицкий утверждал, что учение имяславцев еще не вполне выяснено, а потому считал окончательное суждение о нем преждевременным, то Синод вполне однозначно осудил это учение как некую сложившуюся мировоззренческую систему, противоречащую учению Церкви. Если Троицкий различал в имяславии несколько уровней и видел разницу между учением схимонаха Илариона, учением Булатовича и учением»высокопросвещенных российских богословов», то Синод такого различия не сделал и осудил все имяславские произведения так, как если бы речь шла о сочинениях одного автора.