В заключение мне все же удалось сказать:«Будьте добросовестны, выслушайте меня: все прочитанные из святых отцов места вы сами можете прочитать
На страницах»Русского слова»это же выступление архиепископа Никона описано в менее благоприятных для него тонах:
«Вы, — говорил архипастырь, потрясая посохом, — каждое имя считаете за Бога. Так я скажу вам, что каждое имя Божие не есть Бог. И червяку имя только»червяк», а вы, пожалуй, скажете:«и червяк — Бог». Сын есть меньше Отца. Сам Иисус сказал, что»Отец есть более Меня». Вы скажете, что у вас и Христос — Бог». Профессор Троицкий попытался прервать Никона:«Владыко, Христос — Бог! И на отпусте говорится:«Христос истинный Бог наш»". Но владыка Никон, стуча о пол посохом, кричал:«Никто не смей мне возражать. Даже Англия и Франция так веруют, как я говорю». Возмущенным монахам не дают возможности возражать. На замечание о том, что если имя Божие не есть Бог, то слова Псалтири»Хвалите имя Господне, хвалите, рабы Господа»надо произносить»Хвалите Бога Господа»владыка в запале отвечал:«Да, так и нужно!» — «Тогда нужно все книги переписать», — замечает монах.«И перепишем со временем! Все книги перепишем!» — заявил владыка. Нужно ли говорить, что после этих слов храм захлестнула буря возмущения, и архиепископу пришлось скрыться в алтаре
[1561].Как бы ни происходили события на самом деле, очевидно, что миссия архиепископа Никона на Афоне не имела успеха: об этом свидетельствуют как враждебные ему имяславские источники, так и он сам. Тогда, наконец, было принято решение, к которому давно уже призывал архиепископ Антоний (Храповицкий), — прибегнуть к помощи военных для усмирения монашеского мятежа и вывоза с Афона его виновников. Вечером 11 июня пароход»Царь»доставил на Афон 118 солдат и 5 офицеров для подавления бунта
[1562]. 13 июня архиепископа Никона посетили шесть антипросопов из протата, которые»решительно заявили, что еретики ни в каком случае оставаться на Афоне не могут, и если мы их не удалим, то это сделают сами греки». В тот же день десант вооруженных солдат с корабля»Царь»высадился на берег и приступил к»охране»монастыря: солдаты заняли посты у всех шести ворот, у ризницы, кассы, храмов, библиотеки, водопровода и других стратегически важных объектов [1563].В последующие дни архиепископ Никон вместе с Троицким посещал монастырскую библиотеку, где встречался с иноками–имяславцами.«Малоплодные попытки»Никона к увещанию имяславцев успеха не имели: монахи называли его масоном и еретиком. На вопрос имяславцев о том, следует ли брать благословение у Никона, архимандрит Давид (Мухранов) отвечал:«Лучше взять благословение у сатаны, чем у этого еретика»
[1564]. Впоследствии архиепископ Никон с возмущением напишет об имяславцах:«Крайняя нетерпимость есть их отличительная черта» [1565].Иногда беседы в библиотеке проводил Троицкий — реакция на него у монахов была менее агрессивной
[1566]. Никон и Троицкий не ограничиваются работой с иноками Пантелеимонова монастыря: они посещают также монастырские скиты — Старый Руссик и Новую Фиваилу. Впрочем, и там настроения братии примерно такие же, как в самом монастыре [1567]. Относительное спокойствие сохраняется только в Ильинском скиту, который отмежевался от»ереси»Андреевского скита и Пантелеимонова монастыря [1568].14 июня под охраной вооруженных солдат началась перепись монахов Пантелеимонова монастыря
[1569]. По сведениям архиепископа Никона, к 29 июня из общего числа 1700 иноков 700 заявили, что они»к ереси не принадлежат», тогда как прочие называли себя»исповедниками имени Божия» [1570]. Согласно имяславским источникам, результаты переписи были таковы: имяборцев — 661, имяславцев — 517, не явилось — 360 [1571] (подавляющее большинство»не явившихся»принадлежало, надо полагать, к числу сочувствующих имяславию). Таким образом, и по той и по другой статистике, несмотря на все увещания архиепископа, значительная часть иноков Пантелеимонова монастыря (около тысячи) на конец июня продолжала активно или пассивно поддерживать имяславие.