Священная тайна Церкви

Согласно газетным сведениям, Патриарх Константинопольский Герман, один из виновников»афонской трагедии», направил в российский Синод протест против превращения изгнанных с Афона иноков в мирян  [1602], однако в данном случае Синод предпочел проигнорировать мнение Константинопольского Патриарха, а также присоединившихся к этому мнению Патриархов Иерусалимского и Антиохийского [1603]. Впрочем, канцелярия Святейшего Синода опровергла сообщения газет о протестах Патриархов [1604].

15 июля в доме архиепископа Херсонского и Одесского Назария состоялось совещание с участием архиепископа Никона, одесского градоначальника И. В. Сосновского, директора канцелярии обер–прокурора Святейшего Синода В. И. Яцкевича, начальника жандармского управления П. П. Заварзина, С. В. Троицкого и В. С. Щербины. Обсуждались сделанные распоряжения относительно прибывших на»Херсоне»имяслав–цев, а также дальнейшие действия. Совещание постановило»отобранные у афонцев монашеские платья, церковные облачения, богослужебные книги передавать под расписку в афонские подворья»,«всю имеющуюся в багаже афонцев литературу направлять в распоряжение Херсонского епархиального начальства»,«имеющиеся при афонцах значительные денежные суммы отбирать и зачислять в депозиты Одесского градоначальства, оставляя им на руках для путевых расходов не более 50 рублей на каждого»,«предъявить к афонцам принудительное требование о снятии волос»,«о всех выдворяемых из Одессы афонцах в целях надзора за ними поставить в известность начальников губерний и епархиальных преосвященных» [1605]. Был составлен опросный лист, который должны были подписать все имяславцы, не признанные в монашестве Синодом. Лист завершался следующими словами:«Сим обязываюсь не носить монашеского одеяния и явиться незамедлительно в п[ункт] указанный в проходном свидетельстве местному полицейскому начальству» [1606].

Характерно, что на принудительном расстрижении иноков настаивали именно архиепископы Никон и Назарий, тогда как градоначальник Со–сновский возражал против этого. По окончании заседания он направил на имя товарища министра внутренних дел генерала В. Ф. Джунковского телеграмму следующего содержания:«Совещание при участии архиепископов Никона и Назария и командированных лиц признало необходимым снять с прибывших афонцев, кроме монашеского платья, также волосы. Ввиду упорного нежелания имяславцев подчиниться последнему требованию, прошу срочных указаний относительно допустимости принудительной стрижки». Ответ Джунковского гласил:«Принудительную стрижку имяславцев мерами полиции признаю недопустимой» [1607].

17 июля в Одессу на пароходе»Чихачев»прибыла еще одна партия имяславцев, покинувших Афон, числом 212. Из оставшихся на Афоне русских монахов некоторые, опасаясь ареста, вскоре уехали добровольно (предпочтительным считалось бегство на Камчатку к миссионеру о. Нестору Анисимову) [1608]. В результате русское афонское монашество в течение одного месяца уменьшилось примерно на тысячу человек; если же сравнивать статистику 1910и 1914 годов, то разница составляет около полутора тысяч [1609].

Всех прибывших в Россию имяславцев ждала суровая участь: если их не сажали в тюрьму, то распределяли по епархиям и монастырям с запретом в священнослужении и отлучением от причастия; иных лишали даже предсмертного причащения и хоронили по мирскому обряду [1610]. Лишь десять имяславцев во главе с архимандритом Давидом (Мухрановым) были оставлены при Андреевском подворье в Одессе. Настоятель подворья иеромонах Питирим 12 сентября 1913 года направил на имя Константинопольского Патриарха Германа V прошение, в котором, обращаясь к Патриарху»яко верховному судне и главе Вселенской Церкви», сообщал о том, что находящиеся под его надзором имяслав–цы не принесли никакого покаяния, и просил Патриарха вызвать их в Константинополь на суд [1611].

Спустя год после изгнания имяславцев с Афона газета»Московский листок»со ссылкой на иеросхимонаха Антония (Булатовича) свидетельствовала:

По имеющимся сведениям, до 600 человек, изгнанных с Афона и разосланных по всей России, подвергаются всевозможным притеснениям. Духовенство требует от них отречения от каких-то заблуждений; настоятели монастырей не принимают их в обители<…>Настоятель одной из пустынь Курской епархии сначала принял в число братии 16 иноков–афонцев, а потом стал называть их»еретиками»и обращался с просьбой к светскому начальству о высылке их из пустыни на родину по этапу, что и было исполнено. Один из афонских монахов, умирая, пожелал причаститься; послали за священником, который отказался его напутствовать, сказав, что грешно молиться за»еретика». И таких случаев было несколько [1612].