Священная Терапевтика

Короткая улочка, редко мощенная массивными истертыми каменными плитами, вывела его на площадь, куда, словно в озеро, стекалось несколько больших и малых улиц. Там вырастал, подобно могучей скале, очаровывающей своей гармонической слаженностью и устремленностью, храм Аполлона Гиперборейского. Десятки и сотни раз послушные руки проносили его мимо величественного строения, когда он, уже умащенный и натертый благовониями, отправлялся на один из многих в своей жизни пиров… И он равнодушно смотрел, приоткрыв занавес, как мимо проплывала лепная колоннада.

Храм отталкивал его, казался надменным, чужим, лживым. В богов верили лишь глупцы и охлос[305].

Теперь Ахелой Кротонский — просто умирающий Человек — стоял перед этими колоннами и не решался вступить под их сень.

Но внимание его привлекло необычное оживление перед воротами храма. Стояло множество богатых носилок, толпились рабы, суетились какие-то люди, очевидно, не попавшие или не допущенные внутрь. Разносились то гневные, то примиряющие голоса. Общее волнение разбудило в нем интерес, который на мгновение вытеснил каменную боль из легких. Пройдя вдоль колоннады, он остановился перед входом, где несколько солдат пытались обуздать рвущийся охлос.

— Да поразит вас Громовержец! Говорю вам, храм заполнен, заполнен до предела! — выкрикивал надтреснутый голос. — Ступайте прочь!

На Ахелое была тога члена Совета Тысячи, и толпа по привычке расступилась перед знатным сановником.

Он не был здесь двадцать один год — со времени своего совершеннолетия. Неожиданное безмолвие объяло его, и Ахелой пошатнулся, будто оглушенный. В сумрачном дыхании храма угадывался фимиам. Совладав с мгновенным трепетом — подошел к низкой, почти в половину человеческого роста, арке, ведущей в Зал Церемоний. Над ней, прямо из гранитной стены, проступала скульптура Аполлона Гиперборейского.

Невольно склонившись перед ликом Божества, Ахелой двинулся сквозь арку. Зал Церемоний, как и говорил страж, оказался заполнен людьми, и, распрямляясь на выходе из арки, он чуть не ткнулся в чью-то спину.

Под сводами святилища звучал мягкий голос. Толпа заворожено внимала полному, но статному Человеку, который стоял у алтаря, озаренный двумя прямыми солнечными лучами, отвесно падающими сверху. Его благородное лицо обрамлялось белокурой курчавой бородой, а золотая перевязь, служившая ему поясом, и пурпурная повязка на лбу говорили, что Человек этот облечен властью Иерофанта.

Световые столбы, как тонкие сияющие колонны, послушно стояли по обе стороны от него, а он, выступая из пелены, клубящейся между ними, казался гигантом. И Ахелой с удивлением понял, что напряженно вслушивается в каждое тихое слово этого удивительного Человека, ловит мимику его лица, жадно следит за властными движениями его рук.

— Я принял последний вздох из уст гибнущего Египта и ныне свидетельствую о смерти Страны Тайн. Эллины! Горе вам, ибо то отец и мать оставили вас, и боги отвратились от вас, и меркнет щит Зевса над осененной Элладой! И дикие полчища движутся с востока, готовые пожрать вас, нет больше Священной земли, ее храмы разрушены, народ порабощен, и я видел плачущего царя, и дочь Египта, волосами метущую пыль у престола Зверя… И их слезы стали моей кровью, и я сказал: «Да спасутся молодые побеги и да воспрянут они могучими стволами на кровавом пути Зверя, и переломлена да будет шея его!» Обратясь, я видел все это, и с тех пор не знал ни одного спокойного дня, и глас гибнущего Египта всюду сопровождал меня. Тогда я распалил в себе Зевсов пламень[306] и принес его вам: смотрите — он жжет ладони мои!

И жрец воздел над алтарем свои трепещущие руки. Они источали розовое сияние.

Не помня себя, Ахелой повернулся к какому-то Человеку:

— Кто это?

— Пифагор Самосский, сын Аполлона Гиперборейского… — Жрец понизил голос до шепота — чуть слышного, шелестящего, и многолюдная толпа, как сплавленная воедино, подалась вперед.

…Зевс был первый и Зевс последний;

Громовержец;

Зевс — глава, Зевс — середина; из Зевса все произошло;

Зевс был муж, и вечный Зевс был дева;

Зевс — твердыня земли и звездами усеянное небо,

Зевс — дыхание всего и поток неустающей теплоты,

Зевс — корень моря, Зевс — Солнце и Луна;

Зевс — властелин, Зевс — сам первовиновник Вселенной.

Одна сила, один Дух, могучая основа мира,

И одно Божественное Тело, в котором все круговращается…