Священная земля

Последний раз скрипнув несмазанной осью, запряжённая быками повозка остановилась перед домом Дамонакса. Приветствовать Эринну как новую хозяйку следовало бы матери жениха, но и она, и отец уже умерли, так что эту роль исполнила его тётя. Свадебное шествие втянулось во двор. В андроне, истинно мужской территории, где дождь не мог намочить угощение, рабы уже приготовили вино, оливки, жареные кальмары, ячменный хлеб и мед.

Великолепное хиосское вино смешали с водой лишь один к одному: все быстро перепьются. Соклей сделал долгий глоток, сладкое вино скользнуло по горлу и побороло стужу дня, в голове мелькнула мысль: привезла ли его на Родос «Афродита» или какой-то другой корабль их семьи.

Вскоре кто-то во дворе выкрикнул:

— Эй, где вы все? Они направляются в спальню!

— Так быстро? — удивился кто-то.

— А ты что в свой свадебный день стал бы медлить? — вопросом на вопрос ответил третий… — Клянусь Зевсом, ты что, в день своей свадьбы пировал до последнего?

Раздались хриплые смешки.

Жуя нежный жаренный молодой кальмар, с чашей вина в руке, Соклей вышел из андрона.

Так и есть — Дамонакс открыл дверь и подталкивал Эринну внутрь комнаты, а когда она оказалась внутри, её новый муж обернулся к пирующим и ухмыльнулся:

— А теперь, дорогие мои, мы увидимся позже. Намного позже.

Собравшиеся засмеялись, зааплодировали. Дамонакс закрыл дверь, засов с грохотом задвинулся. Вместе со всеми Соклей запел эпиталаму[1] и вскоре услышал, как в такт свадебной песне заскрипела кровать. Как и следовало в таком случае, он выкрикнул пару непристойных советов.

Вернувшись в андрон за вином, Соклей фактически столкнулся с отцом.

— Надеюсь, она счастлива, — сказал он.

Лисистрат широко и глуповато улыбнулся — похоже, он уже немало выпил.

— Если уж прямо сейчас она несчастна, то, когда будет?

Соклей согласно кивнул, он точно не хотел испортить день, произнеся то, что потом могут счесть дурным предзнаменованием.

— А нам покажут окровавленную простынь? — спросил кто-то позади.

— Нет, придурок, — ответил другой голос, — это её второй брак, так что подобное весьма затруднительно, если только её первый муж не страдал полным бессилием.

Скрип в спальне становился всё сильнее и быстрее, затем резко оборвался.

— Это раз! — выкрикнул из-за двери Дамонакс. Все заулюлюкали и зааплодировали. Вскоре скрип кровати возобновился. Кто-то бился об заклад, сколько раундов продержится новоиспеченный муж.

Цифры, которые они называли, поразили Соклея своей невероятной величиной. Он огляделся в поисках Менедема, чтобы поделиться своим мнением. Разумеется, брат станет хвастать, что эти цифры скорее уж занижены, чем завышены, а он из тех, кто может доказать, что это не враньё.

Но Менедема во внутреннем дворике не наблюдалось. Соклей обошел его, заглянул в андрон, но брата и там не оказалось. Пожав плечами, Соклей глотнул ещё вина и тремя пальцами правой руки подхватил ещё одного кальмара. Возможно, скрип кровати вдохновил Менедема поискать немного забавы и себе.

А Менедем продирался по запутанным улочкам Родоса домой и ленточка, украшавшая гирлянду на его голове, закачалась прямо перед глазами, щекоча нос и заставив глаза сойтись в кучу. Менедем вспомнил о гирлянде, сорвал её с головы и бросил в лужу.

Ноги перепачкались, но его это не беспокоило — как и все моряки, он в любую погоду ходил босиком и надевал только хитон. Идущий ему навстречу пожилой мужчина, завернувшийся в огромный толстый шерстяной гиматий, странно посмотрел на молодого человека, как бы вопрошая: «А тебе не холодно?». Менедем ощущал прохладу, но не настолько, чтобы она ему как-то мешала.

На свадьбе двоюродной сестры он прилично выпил, чтобы не мерзнуть, а теперь укрылся, чтобы отлить у белой глухой стены какого-то дома. Сделав дело, он поспешил дальше. В это время года дни короткие, а ночи длинные и тянутся как смола в жаркий день. Ему бы не хотелось оказаться на улице после захода солнца, особенно без факела в руке и парочки приятелей для компании. Даже в таком мирном и спокойном полисе как Родос в темноте пошаливали разбойники.

Менедем надеялся, что Дамонакс станет для семьи ценным приобретением. Ему нравился и первый муж Эринны, но он казался ему довольно старым. Видимо это потому, что я сам был ещё совсем юнцом во время её первой свадьбы, с удивлением подумал Менедем. Её первому мужу было около тридцати — Дамонаксу сейчас столько же. Время творит странные вещи: пол десятка лет пролетели вообще незаметно.

Дом его отца и дом дяди Лисистрата стояли рядом, неподалеку от храма Деметры, в северной части города.

Когда он постучал в дверь, кто-то из домашних рабов крикнул:

— Ну кто ещё там?

— Я, Менедем.

Дверь немедленно распахнулась.

— Неужели свадебный пир закончился так рано, молодой хозяин? — удивленно поинтересовался раб. — Мы не ожидали, что ты вернёшься так рано.

Сказанное почти наверняка свидетельствовало, что рабы воспользовались шансом плюхнуться на задницу, поболтать и побездельничать. Рабы всегда старались увильнуть от работы, как только выдавалась такая возможность.