Священная земля

— Если бы это зависело от меня, и весь груз был уже на корабле, мы могли бы отчалить завтра, — ответил Менедем. — Но не думаю, что отец позволит вывести «Афродиту» в море так рано, — он фыркнул, — я слышал, сам-то он выходил в самом начале мореходного сезона, когда был капитаном. Но мне не разрешает.

— Наверное, наш дед сетовал, что он безрассудный паршивец, — сказал Соклей.

— Скорее всего, — ухмыльнулся Менедем. Ему понравилось представлять отца мальчишкой, выполняющим приказы, вместо того, чтобы высокомерно отдавать их.

— Полагаю, так повелось испокон веков, — заметил Соклей. — В свое время и мы станем седобородыми тиранами.

— Не будет у меня никакой седой бороды, — заявил Менедем, потирая бритый подбородок.

— И ты ещё обвиняешь меня в излишней придирчивости, — сказал Соклей, и Менедем застонал. — Интересно, как вообще узнают о таком, — продолжил Соклей более серьезно.

— О чем? Что все старики одинаковые? Да посмотри хоть на Нестора в «Илиаде», — Менедем помедлил и начал декламировать:

Он, благомыслия полный, советует им и вещает:
«Боги! великая скорбь на ахейскую землю приходит!
О! возликует Приам и Приамовы гордые чада,
Все обитатели Трои безмерно восхитятся духом,
Если услышат, что вы воздвигаете горькую распрю, —
Вы, меж данаями первые в сонмах и первые в битвах!
Но покоритесь, могучие! оба меня вы моложе.
Я уже древле видал знаменитейших вас браноносцев;
С ними в беседы вступал, и они не гнушалися мною.
Нет, подобных мужей не видал я и видеть не буду,
Воев, каков Пирифой и Дриас, предводитель народов,
Грозный Эксадий, Кеней, Полифем, небожителям равный,
И рожденный Эгеем Тесей, бессмертным подобный![2]

Его двоюродный брат рассмеялся и поднял руку:

— Ладно, ладно, уговорил. Старики есть старики, и всегда такими были.

— Хорошо, что ты остановил меня, — сказал Менедем: — Нестор болтает ещё очень долго. Он довольно мил… когда не ведёт себя так, что хочется пнуть его. Мне хочется почти всегда.

— И почему же? — спросил Соклей. Менедем не ответил, но оба знали причину: Нестор напоминал ему отца.

— Если вы с дядей Филодемом поладите, Нестор понравится тебе больше, — заметил Соклей.

— Возможно. — Менедем не хотел углубляться в эту тему, и попытался нанести ответный удар:

— Если бы вы с дядей Лисистратом не ладили, ты бы любил Нестора меньше.

— Не пойми меня неправильно, я тоже считаю Нестора болтуном, — Соклей начал было говорить что-то ещё, скорее всего нечто, имеющее отношение к "Илиаде", как вдруг остановился и щелкнул пальцами: — О боги, я знаю, что ещё мы можем привезти в Финикию. Книги!

— Книги? — повторил Менедем, и Соклей кивнул.

— Ты вдруг ума лишился? Большинство финикийцев даже не говорит по-гречески, и уж тем более не читает.

— Я думал не о финикийцах, — ответил его брат, — а о греческих гарнизонах. Они должны быть немаленькие — Антигон строит почти весь свой флот на побережье. И они не могут покупать книги у местных писцов — ты верно заметил, что те не пишут по-гречески. Кто умеет читать, щедро заплатит за новые свитки, которые помогут скоротать время.

Менедем задумчиво потер подбородок.

— Знаешь, может, это и не такое глупое предложение, — наконец сказал он. Затем окинул Соклея подозрительным взглядом. — Ты же не потащишь туда труды по философии и истории, а?

— Нет, нет, нет, — тряхнул головой Соклей. — Мне такое нравится, но солдатам вряд ли. Нет, я думал о чем-то более занимательном, например, "Илиаде" и "Одиссее". Каждый, кто знает алфавит, может их читать, и у нас будет много покупателей.

— Отличная мысль. Умная, клянусь Зевсом. — Менедем умел признавать заслуги, когда следовало. — Книги легкие, занимают мало места, а стоят дорого, — он склонил голову, практически поклонившись Соклею. — Так и сделаем. Иди, поговори с переписчиками. Купи, что у них есть, и узнай, сколько копий они смогут сделать до нашего отплытия.

— Я позабочусь об этом, — сказал Соклей.

Менедем расхохотался.

— Не сомневаюсь. С таким нетерпением я мог бы бежать только к изысканной гетере, а не к какому-то близорукому парню с чернилами на пальцах.

Его брат даже не возмутился, что доказывало правоту Менедема.

— Я всегда рад поводу наведаться к переписчикам, — сказал Соклей. — Никогда не знаешь, что новенького и интересного может появиться на Родосе.

— Удачной охоты, — пожелал Менедем, не зная, слышал ли его брат — глаза Соклея уже были обращены куда-то вдаль, будто он вспоминал о возлюбленной.