Священное наследие

Восточное славянство – та часть ушедших в разные стороны Евразийского континента индоевропейцев, которая осталась на исторической прародине. Мы ниоткуда не переселялись. В наших преданиях не зафиксирован никакой исход с первоначальной территории, который четко читается даже в древних сказаниях наших братьев-соседей, чехов и поляков, например. Исключением являются строки Несторовой летописи об исходе славян с Дуная. Однако здесь святой летописец должен быть дополнен древними нашими легендами, которые объясняют приход на Русь славян как обратное переселение на древнюю родину, обратную волну славян, ушедших в древности на Юг, но возвращающихся под давлением войн и обстоятельств.

В этой связи у русского народа четко закрепилась в исторически обусловленном самосознании собственная геополитическая ориентация: мы – Север; не Запад и не Восток – а Север. Это древнейшее наше ощущение как жителей северных земель нашло свое отражение еще в языческой Голубиной книге, где говориться, что Ильмень озеро всем морям отец. И эта привязка моря-прародителя к озеру земли Новгородской не случайно. Мы – исконные жители стран полночных. Народные предания однозначно связывают прародину русского племени именно с Приильменьем. В позднем Средневековье мы находим ту же «северную ориентацию» нашей этнополитической и духовной жизни. В 1589 году во время пребывания на Руси Константинопольского патриарха Иеремии, состоялось учреждение Московского патриархата, о чем Восточным Православным патриархам была составлена особая грамота. Предстоятель Поместной Православной Русской Церкви получил титул – Патриарх Московский и всея Руси. Несколько позднее к титулу было добавлено «и всех Северных стран». Добавление далеко не случайное, так как Восток «окормлялся» патриархами Константинополя, Антиохии, Иерусалима и Александрии, а Запад – отпавшим в латинскую ересь Римским престолом пап. И государственно, и религиозно мы себя чувствовали Севером, и это определяло наш национальный характер тысячу лет. Северное «геополитическое» мышление мы находим в стихах Пушкина, Державина, Лермонтова. И вот что удивительно. Упадок и распад Великой России таинственным образом совпал с моментом, когда сначала интеллигенция, а затем уже и массы россиян вдруг начали культурно и географически отождествлять себя Востоком. В этом отождествлении уже был оттенок какой-то незавершенности, неполноценности и рабского заискивания перед Западом. Сложилась принципиально новая и искаженная картина мира у русского народа, бинарная оппозиция прогрессивного Запада и отсталого Востока. Запад был отождествлен со всей Европой и противопоставлен Востоку, в котором места Европе не было и куда произвольно и вопреки тысячелетней традиции включили Россию. И до сих пор нам навязывают ложную геополитическую ориентировку, которая разрушает вековой генетикой обусловленный психологический код русского народа, в соответствии с которым мы – часть традиционной христианской Европы и часть именно северная, отличная по своим расовым, духовным и культурным характеристикам как от Запада, так и от Востока единого Европейского традиционного пространства, определенного христианской верой.

И уж тем более, мы отличны глубинно, метафизически от азиатского Востока, с которым нас искусственно сращивали старые евразийцы и их последователи. Католическая и протестантская Европа – это части нашего мира. Китай и Индия при всей их особой духовности – миры нам принципиально чуждые. И наши политические интересы в этих регионах не должны нас отвлекать от мысли, что главным геополитическим приоритетом исторической России всегда был и должен оставаться мир христианский. Наша традиционная геополитическая ориентация была и должна быть одна – на Север, для того, чтобы восстановить порванную духовно-психологическую преемственность с ушедшими поколениями русских людей.

Немаловажным вопросом в отношении оценки различных характеристик этноса является вопрос о том, когда и при каких условиях народ, этнос ощутил себя особой исторической общностью – нацией . Нация, исторически складывающаяся общность людей, не всегда принадлежащих к одному или родственным этносам, является совокупностью общего прошлого и будущего, языка и культуры, сознания и воли, государства и отдельных областей.

Нация – понятие историческое. Народ есть общность сверхисторическая, субъект истории, долженствующий предстать на суд Божий в своей соборной совокупности поколений. Ощущение себя нацией приходит к народу только после того, как окончательно определены его внутренняя социальная структура, претерпевающая, как правило, на этапе превращения народа в нацию определенное упрощение, его политические границы и геополитические приоритеты.

Народ может жить и без глобального геополитического видения и миссионерских чаяний вселенского масштаба. Но народ всегда, сам по себе есть уникальный организм, не лишенный высшей идеи, его воодушевляющей, организм, до конца не подвластный сугубо рационалистическому описанию.