Священное опьянение. Языческие таинства Хмеля

Вот он и спустился, опять налил вина виногранного два ведра и подал. Калики опять приказали выпить. Он и выпил. Они спросили: «Много ли чуствуешь могуты-силы?» – «А во мне, говорит, силы стало много-множество. Было бы в матушки во сырой земли столб от земли до неба, а в столбу колечко золотое заверчено, поворотил бы нижний конец вверх, а верхний вниз». Эти калики говорят и в третий раз: «Спустись ты, Илья Муромец, в ренские погреба, налей цяру зелена вина, не малу, не велику – в три ведра ровнехонько». Вот он поднял третью цяру вина. А они и говорят: «Выпей-ко эту цяру в три ведра». Вот он эту цяру выпил, третию-то. А калики его на третий раз спрашивают: «Много ли чуствуешь могуты-силы богатырской?» – «А во мне стало, говорит, силушки – половинушка» (Исцеление Ильи Муромца, 2001, с. 282–287.)

Для архаических сюжетов характерно, что напиток, которым излечивается Илья, отличен от воды, фигурирующей в пересказах для детей по вполне понятной причине, и это даже не квас да «пьяное пиво», а вино и водка. Кстати, и глубокий подвал, где хранится семейно-родовой напиток Ильи, не иначе как ледник (в крайнем случае колодезная холодная вода черпается им из глубокого колодца, из потустороннего мира):

Говорит сиротина убогая:
«Поди сходи во погребы глубокие,
Налей ты цару зелена вина,
Не малу, не велику – в полведра». —
«Уж ты гой еси, калика перехожая!
Выпей-ко с того с устатоцку тяжелого,
Со той дорожецки со дальнией».
Говорит ему калика перехожая:

«Не пью я зелена вина,
Не кушаю я сладкой водочки,
Уж ты выпей сам для здоровьица».
Взял единой рукой Илья Муромец,
Выпил он чару зелена вина.
Говорит калика перехожая:
«Много ли ты силы чувствуешь?» —
«Чувствую, как изможенье есть».
Говорит сиротина убогая:
«Сходи поди в погребы глубокие,
Налей-ка чару зелена вина,
Не малу, не велику – в полтора ведра». —
«Уж ты гой еси, калика перехожая!
Уж ты выпей-ка зелена вина».
Отвечает калика перехожая:
«Я не пью зелена вина, выпей сам для здоровьица».
Выпил он полтора ведра.
Говорит калика перехожая:
«Много ли в себе силы чувствуешь?» —
«А чувствую силы в себе:
Была бы в матушке сырой земле кольчужина,
Поворотил бы мать сыру землю кругом».

(Исцеление Ильи Муромца,
2001, с. 301–307).

Наиболее интересны те варианты былины, в которых, чтобы исцелить Илью и наделить его силой, калики или стар-человечище используют хмельное, а вот чтобы убавить его непомерную силищу, заставляют Илью испить воды колодезной.

Вообще этот маленький фрагмент эпического предания содержит достаточно материала для защиты диссертации – словом, для отдельной книги…

Но раз уж в данный момент мы рассматриваем образ сосуда для священного напитка, стоит обратить внимание читателей и на скифскую версию легенды о происхождении чаши для священного напитка, сохраненную для нас Геродотом:

Праздничный рог для питья. Из археологических раскопок в Скандинавии

«По рассказам скифов, народ их – моложе всех. А произошел он таким образом. Первым жителем этой еще необитаемой тогда страны был человек по имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и дочь реки Борисфена (я этому, конечно, не верю, несмотря на их утверждения). Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший – Колаксаис. В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем. Так жар пылающего золота отогнал обоих братьев, но, когда подошел третий, младший, брат, пламя погасло, и он отнес золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему» (Геродот, История, IV.5).