Священное опьянение. Языческие таинства Хмеля

Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!»

Шотландские хмелеводы используют ходули для подвязывания побегов хмеля. Фото первой четверти XX века. Возможно, использование ходулей в праздничной обрядности не случайно?

Любопытно, что сам «король шотландский» Кеннет МакАлпин, основатель этого государства, возможно, происходил по материнской линии от пиктов. Здесь (косвенным образом, конечно) при желании вполне реально усмотреть связь между священным напитком и «королевской кровью», образом, который играет довольно существенную роль в средневековой европейской мистике. Однако так мы совсем далеко уйдем от основной темы.

По-феодальному понятное стремление древнего властителя присвоить себе общественное достояние находит некоторые параллели и в русском фольклоре, когда складывающиеся в классовом обществе порядки и нормы входят в противоречие с родовыми устоями. Но об этом ниже.

Справедливости ради заметим, что греческий ученый Диоскорид в I в. н. э. сообщал об употреблении соседями пиктов ирландцами сбраживаемого напитка из осоложенного ячменя с травяными добавками, известного под названием curmi. Заменой хмелю служили цветы вереска, верхушки ракитника, полынь, ягоды лавра и плюща и т. п. А его современник римлянин Ворус указывал, что пить вересковое пиво – удовольствие, которое чувствовали души усопших героев в обществе богов. Возможно, в балладе также речь должна бы идти не о меде, а о пиве. Но ко времени ее написания пиво превратилось в напиток обыденный, тогда как мед сохранил часть своего статуса.

Хотя те же баллады о Робин Гуде записаны сравнительно поздно, в бытовых деталях они вполне достоверно отражают средневековый английский народный быт. Традиция, понимаете ли…

Robin Hood he would and to fair Nottingham,
With the general for to dine;
There was he were of fifteen forresters,
And a drinking bear, ale, and wine.

(«Robin Hood’s progress
to Nottingham»).

Собрался раз он в Ноттингам,
Идет в лесу, и вот
Пред ним пятнадцать лесников
Пьют пиво, эль и мед.

(«Робин Гуд и лесники»,
пер. Н. Гумилева).

Конечно, мед и вино (wine) напитки разные, но переводчик справедливо счел, что вино не по карману лесникам XII в. с Британских островов. Посему хотя в оригинале не так, перевод кажется уместным. Но баллада создана как законченное произведение в более позднем Средневековье, когда и простолюдины могли хлебать подешевевшее вино кувшинами. Другой вопрос, насколько оно было популярно (вспомните многочисленные реплики в литературных произведениях про «эту кислятину» во Франции и «горькую жижу» в Англии – в зависимости от того, кто что оценивает и кто автор).

Без сильного напитка не обходится и имянаречение Маленького Джона при его вступлении в вольную дружину Робин Гуда в одной из народных баллад о лесных стрелках («Robin Hood and Little John»).

They presently fetchd in a brace of fat does,
With humming strong liquorlikewise;
They lovd what was good; so, in the greenwood,
This pretty sweet babe they baptize.

Правда, Марина Цветаева в своем переложении не мудрствовала лукаво, объявив «напиток силы» (сильный ликер – буквально) пивом.

Притащили стрелки двух жирнух-оленух,
Пива выкатили – не испить!
Стали крепким пивцом под зеленым кустом
Джона в новую веру крестить.

В любом случае быт «благородных» разбойников в корне отличается от порядков, насаждаемых норманнской знатью. Робин Гуд, неважно, кем по национальности (шотландцем или саксом) представляет его баллада, – позднейшее переосмысление языческого Хозяина Леса, или Майского короля.

There are twelve months in all the year,
As I hear many men say,
But the merriest month in all the year
Is the merry month of May.

(«Robin Hood rescuing
three squires»).

Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый радостный в году
Веселый месяц май.

(«Робин Гуд и Шериф»,
пер. С. Маршака).