Священное Писание Ветхого Завета. Часть 1.

Когда Иаков перед смертью собрал своих сыновей, он стал благословлять их по очереди. Но первых трех — Рувима, Симеона и Левия он лишил благословения за разные прегрешения. Таким образом, право первенства переходит к Иуде. И одновременно с этим благословение, которое он получает, становится мессианским пророчеством. «Иуда! тебя восхвалят братья твои. Рука твоя на хребте врагов твоих; поклонятся тебе сыны отца твоего. Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его? Не отойдет скипетр от Иуды, и законодатель от чресл его, доколе не придет Примиритель, и Ему покорность народов. Он привязывает к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей; моет в вине одежду свою и в крови гроздов одеяние свое» (Быт. 49:8–11). Это пророчество, в первую очередь, говорит о том, что Спаситель произойдёт именно из этого колена — колена Иудина. Иногда здесь выделяют только то, что «не отойдет скипетр от Иуды, и законодатель от чресл его, доколе не придет Примиритель, и Ему покорность народов» (ст. 10), — хотя и здесь тоже некоторая сложность есть, поскольку цари из колена Иудина кончаются во время вавилонского плена. После иудейского плена Иудея достаточно долгое время является просто провинцией разных государств, потом восстанавливается династия уже не из Иудина колена, а из колена Левиина — династия Маккавеев — это потомки священника Маттафии. И потом, в конце концов, является Ирод Идумеянин, который и становится, собственно, царём, — и вот, как раз, во времена Ирода и приходит время явления этого Примирителя. Поэтому здесь не всё так просто: явление Спасителя оказывается тем временем, когда этот скипетр попадает уже в руки иноплеменника.

Но этим не исчерпывается объём мессианского пророчества. О том, что Господь есть лев из племени Иудина — нам говорит Апокалипсис (Откр. 5:5); и вот этот лев, который лёг, и кто поднимет его, — несомненно, указывает нам на смерть и воскресение Христово, поскольку Христос воскресает Сам, будучи Богом. Затем осленок и ослица нам напоминают о Входе Господне в Иерусалим. Символическое толкование этого входа с восседанием на этих двух животных есть приведение ко Христу как подъяремных — иудеев, так и не объезженных, бывших вне ярма — язычников. И то, что здесь Иуда привязывает и тех и других к лозе винограда своего, нам сразу напоминает о том, что лоза — это есть образ Церкви (см. Ин. 15), и что спасение тех и других, объединение тех и других происходит в Церкви. Наконец, странный образ мытья одежды в крови гроздов, т. е. в вине. Ни один нормальный человек в вине свою одежду обычно не моет, потому что она после этого может испортиться, так что это, несомненно, есть образное высказывание. В видениях Апокалипсиса мы видим праведников, одежды которых убелены и омыты кровью Агнца (Откр. 7:14).

Также в книге пророка Исаии в 63 главе изображен Спаситель, совершающий Свой подвиг в виде топчущего виноград в точиле («Я топтал точило один, и из народов никого не было со Мною» (Ис.63:3)). Здесь идет речь об омовении Кровью Тела Ипостаси Своей, и об очищении грехов кровью Спасителя. И после этого «во дни благодати и спасения очи его будут сиять вином духовной радости, уста изливать млеко, питающее младенцев его, в день гнева и суда восстанет как от сна, как силен и шумен от вина» — это слова, если я не ошибаюсь, блаженного Феодорита.

Рождение Фареса и Зары

И последнее, что следует отметить из пророческих событий книги Бытия, это рождение от Фамари Фареса и Зары (Быт. 38:27–30). Сначала при родах появляется Зара, которому навязывают на руку красную нить, после чего она скрывается и рождается Фарес, затем уже рождается Зара, что в переводе означает «восход». Изображается этим то, что через патриархов явилось предваряющее обетование Нового Завета, которое потом скрылось под сенью закона, сенью Ветхого Завета, который изображается рождением Фареса. Только потом уже рождение Зары — «восхода», окончательное его рождение, изображает «посещение востока свыше», явление новозаветной благодати. Таким образом толкуется изображение сложного процесса рождения этой двойни.

Закономерность первоначальной истории человечества