«Священные войны» Византии

В результате всех перипетий св. Юстиниан пришел к единственно верному выводу: для привлечения антихалкидонитов нужно осудить то, что они приписывали Православию и что являлось для них неприемлемым, равно как и для самой Церкви. Святой Юстиниан не поднимал нового богословского вопроса, он только задумал лишить монофизитов повода для нападок на Церковь, а несториан – средств к утверждению собственной ереси. А логика последних была проста: в Халкидоне епископ Феодор Мопсуэстийский, духовный отец Нестория, не был осужден – следовательно, он признан православным[291]. Вслед за этим получалось, что Халкидон якобы принял сторону Нестория и несториан. Помимо Феодора, смущение вызывали еще два архиерея – Феодорит Кирский и Ива Эдесский. По крайней мере, в 533 г. севериане в диспуте с православными епископами, организованном императором, возражали против Халкидона со ссылкой на фактическое восстановление, по их мнению, Вселенским Собором в сущем сане Феодорита Кирского и Ивы Эдесского[292].

Как отмечалось ранее, сочинения Феодора Мопсуэстийского вызывали ярко негативную реакцию и в Армянской церкви, представители которой хотя и не были приглашены на III, а потом и на IV Вселенские Соборы, но тем не менее имели возможность ознакомиться с ними. Еще в 435 г. Армянские епископы составили Собор, на котором осудили и Нестория, и Феодора Мопсуэстийского, как его духовного и идейного наставника. Тем самым они откровенно «поставили на место» греческих архиереев, поскольку уже в течение нескольких десятилетий пытались не только стать в ряд с остальными вселенскими кафедрами, ссылаясь на апостольское происхождение своей собственной, но и обеспечить независимость Армянской церкви от Константинополя. Как это чуть ранее было сделано в отношении архиепископа Кесарии Каппадокийской, где первоначально рукополагались Армянские католикосы[293]. Согласимся, это небольшой, но весьма характерный штрих, показывающий, что конфликт не ограничивался только имперскими территориями – ведь значительная территория Армении входила тогда в состав Персидского царства.

Потратив много времени на личное изучение данного вопроса, в 543 г. император пишет трактат «Против “Трех глав”» – сочинение названо так потому, что каждому из персонажей посвящена отдельная глава. Этим событием открывается спор о богословии епископов Феодора Мопсуэстийского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, вызвавший новую бурную полемику и неожиданно жесткое противодействие Рима[294].

Восток хотя не без колебаний, но принял указ императора, и восточные епископы почти в полном составе подписали документ. Правда, патриарх св. Мина подписал указ при условии того, что если Римский папа не согласится с ним, он дезавуирует свою подпись. Патриарх Зоил Александрийский (541—551) подписал документ под угрозой ссылки и снятия с престола. Аналогичный мотив сыграл решающую роль в подписании сочинения императора Антиохийским патриархом Ефремом (526—545). Наконец, Иерусалимский патриарх Петр (524—552) вначале также объявил себя врагом указа, но спустя некоторое время все же признал правоту царя[295].

Причина такого сопротивления заключалась в том, что все они опасались подрыва авторитета Халкидона. Кроме того, осуждение уже умершего Феодора Мопсуэстийского, пребывавшего до последней минуты в мире с Церковью, считалось превышением человеческих полномочий. Однако богословская позиция царя была столь аргументированной, а его действия столь настойчивыми, что восточный епископат или принял указ об осуждении «Трех глав», либо «поверил на слово» св. Юстиниану.

Но на Западе ситуация развивалась иначе. Следует иметь в виду, что в свое время именно по инициативе Рима три богослова, на которых обратился взор царя, были прощены Вселенским Собором, и в покушении на их имена Запад увидел косвенное как минимум опровержение Халкидона. Помимо этого, в Италии господствовало ошибочное убеждение, будто послание Ивы Эдесского персу Мару, ставшее предметом критики св. Юстиниана, было одобрено Халкидонским Собором. Естественно, Рим в категоричной форме не принял богословия императора. Римский диакон Стефан Факунд Гермианский из Африки написал трактат «В защиту “Трех глав”», отрицательные ответы на сочинение императора были получены из Рима от папы Вигилия и от Карфагенской церкви.

А архидиакон Карфагенской церкви Ферранда в письме к диаконам Римской церкви Пелагию и Анатолию отверг императорский эдикт на том основании, что провозглашение истинных богословских утверждений находится всецело в компетенции епископов, но не царя. «Никто не может, – писал он, – заручившись множеством подписей, придать собственной книге авторитет, признаваемый Кафолической Церковью только за каноническими книгами. Для спокойствия Церквей было бы полезно, чтобы никто не предписывал Церкви, что она должна делать, но всякий придерживался бы того, чему учит Церковь»[296]. Конечно, такой подход принципиально был неприемлем для св. Юстиниана Великого.