Священный изумруд апостола Петра

Я пришел, чтобы ты знал: жизнь твоя еще не подошла к концу, ты проживешь еще некоторое время, чтобы праведной жизнью и служением высшей цели искупить свои неисчислимые грехи. И камень, который ты взял в тот день, будет опорой в твоем служении. А сейчас я благословляю тебя, сын мой…

С этими словами святой старец коснулся головы Рагнара своей рукой, провел рукой по его щеке – и Рагнар почувствовал, будто легкий и холодный огонь опалил его голову и его лицо.

И в то же мгновение он проснулся.

Рагнар лежал на скалистом безжизненном берегу, и тяжелое небо Севера нависало над ним. В этом небе кружили хищные птицы, ожидая, когда он умрет.

Значит, это был всего лишь сон? Значит, святой старец не приходил к нему, не благословлял его на служение?

Хищные птицы снижались, сужая свои круги.

– Не дождетесь! – воскликнул Рагнар и легко, одним движением, поднялся на ноги.

Тело его было полно сил, как будто и не покрывали его раны, полученные в бою с людьми воина-медведя, как будто не швыряло его долгие часы безжалостное море.

Только левая щека горела, как будто ее обожгло пламя, и левая часть головы болела, как от недавней раны.

Рагнар увидел возле своих ног лужу и наклонился к ней, чтобы умыться.

И в этой луже увидел он свое отражение.

Левая щека его была обожжена, волосы на левой стороне головы поседели, как у глубокого старика, в том месте, где коснулся его святой старец.

Значит, это был не сон?!

Значит, святой старец, чей прах они потревожили в Риме, приходил, чтобы возвестить ему, что он прощен, и благословить на новое, трудное служение!

Войдя в кафе, Аня по привычке окинула его цепким профессиональным взглядом.

Посетителей в этот час было немного – молодая мама кормила мороженым пятилетнего светловолосого ангелочка, парочка влюбленных студентов сидела над двумя чашками кофе, держась за руки и о чем-то перешептываясь с самым счастливым видом, невзрачная женщина средних лет в старомодных очках с толстыми стеклами вяло ковырялась в куске морковного торта.

Ну, и Ага, Агния Иволгина, сидела за дальним столиком и призывно махала Ане рукой.

Аня подошла к подруге, та по привычке потянулась было к ней с поцелуем, но вспомнила, что Аня терпеть не может, когда ее «обслюнявливают», и просто погладила ее по плечу. Да, Анька – человек специфический, но она – самая близкая подруга Агнии, ей можно доверить все, она не подставит и не подведет. И было так уже, что только Аня ей и помогла, ее связи и умение[2].

Аня же, как всегда в последние два года, при встрече с Агнией почувствовала мучительную неловкость, больше того – острое чувство вины, но преодолела их, виду не показала, непринужденно села за стол. Ведь она приказала себе забыть все, что случилось два года назад. И преуспела в этом – все кончено, перечеркнула ту страницу своей жизни. Но вот при встрече с Агнией все возвращалось. Было больно и стыдно, но Аня умела с этим справляться.

На стене рядом с их столиком висело большое зеркало в резной раме, и Аня по профессиональной привычке села так, чтобы видеть в этом зеркале весь зал.

– Я заказала тебе брусничный пирог, – сказала Ага, прихлебывая капучино с отлично сбитой пенкой. – Будешь?

– Буду, – решилась Аня, сладкого она не ела, только темный сахар – не больше двух кусочков в день, но сегодня можно сделать себе поблажку.