Священный метод

– В магазин вернули, – пожала плечами Настя. – Правда, папе пришлось на следующей неделе маме купить такую же шубу. Иначе, как он сам сказал, его сживут со света.

– Весело у вас, – заметил Ромка.

– Ой, да на фига такое веселье, – отмахнулась Настя. – Лучше бы не ругались…

Вышли на перекресток, лес кончился. Небо на востоке посветлело, где-то в кустах возле дороги робко чирикала какая-то птичка, вскоре ей откликнулась другая, затем третья.

– Ром, дальше куда? – спросила Настя.

– Так… Шата у нас слева. Значит, нам прямо, а потом правее. Сухой Лог обойдем.

– А сколько идти всего нужно?

– Мы же считали с тобой. Десять километров. Сейчас уходим в противоположную сторону от Свердловска, там деревня Курьи, и там уже автобус. Привяжи рюкзак получше, Насть. Придется пробежаться.

* * *

Повезло им сказочно, но они по молодости лет не сумели толком оценить этого везения. Разумеется, на автобус они опоздали, но он, на их счастье, очень удачно сломался, и они мало что успели, так еще и ждали двадцать минут, пока потный и злой водитель менял термостат и доливал в радиатор воду. На «бумагу из школы» водитель даже толком не взглянул. Махнул рукой, буркнул «залазьте», и вскоре автобус, натужно ревя стареньким движком, покатился по разбитой дороге навстречу наступавшему дню. Водитель торопился, из-за поломки он сейчас отставал от графика. Остановки, на которых людей не было, он пропускал, проскакивал, высаживал и сажал очень быстро, на пассажиров покрикивал – не задерживайте, мол, опаздываем.

Настя и Ромка сидели на заднем сиденье. Ромка на всякий случай предложил вытащить книжку и сделать вид, что они читают: так их будет меньше видно. Предосторожность, впрочем, оказалась лишней – большинство ехали на работу и тоже опаздывали, меньшинство, которому тоже было нужно в Свердловск, или спали, или пялились в окна. Никому не было дела до двоих подростков, все были заняты исключительно своими заботами.

– Насть, когда переоденемся? – спросил Ромка, засовывая книжку в свой мешок. – Может, сейчас?

– Сдурел? На вокзале, в туалете. – Настя покрутила пальцем у виска. – Ты чего, хочешь, чтобы я тут брюки снимала? При всех?!

Она говорила тихим шепотом, но очень выразительно.

– Да ладно, ты чего. – Ромка испугался, что подруга, чего доброго, сейчас влепит ему подзатыльник. – Я просто спросил.

– Ты хоть думай, чего спрашиваешь…

* * *

Конечная автобуса находилась на улице Челюскинцев, точнее – на вокзальной площади. Это для них открытием не было, про это они узнали еще давно, когда только-только начали готовить побег. Вышли, отошли в сторонку, под памятник. Осмотрелись.

Народу вокруг было непривычно много. Ромка заметил растерянный взгляд Насти и ободряюще ей улыбнулся – ничего, мол. Держись, прорвемся. Настя тоже улыбнулась в ответ, правда, несколько неуверенно.

– Пить хочется, – пожаловалась она. – Жарко.

– В туалете попьем, – вздохнул Ромка. – У нас денег мало.

Неподалеку они заметили будочку с синей надписью «Пиво-воды», но идти к ней смысла не имело: всех денег они собрали рубль восемьдесят, а на эти деньги еще надо будет как-то добраться до Москвы. Ведь надо что-то есть, причем долго. Сухарями, которые они насушили, не обойдешься. Придется покупать еду. А цены… Ромка знал, что батон хлеба стоит восемнадцать копеек. Значит, десять дней им придется есть один хлеб, по батону в сутки на двоих. Батоны, правда, тут большие. Огромные. Покупать можно хлеб «Семейный», серый. Потому что он самый дешевый и самый большой…

– Ром, пошли? – позвала Настя. Ромка тряхнул головой. – В туалет?

– Пошли. Именно в туалет. Насть, я тебя подожду где-нибудь рядом, да?

– А почему это ты меня подождешь? – удивилась Настя.

– А потому что девочки всегда дольше одеваются, – поддел её Ромка. – Забыла, кто на физру каждый раз опаздывал? «Ой, у меня складочка на курточке не так легла», – передразнил он.

– Ща как дам больно, – пообещала Настя. – Ладно, жди. Мне еще причесаться надо. И умойся, чучело, у тебя вся рожа пыльная.

…С билетами вышла заминка. Что-то такое Ромка предполагал, но не думал, что кассирша в льготной кассе окажется настолько строгой. Нет, бумагу кассирша одобрила, но к бумаге, по её мнению, должен был прилагаться сопровождающий детей преподаватель, и отговорки про то, что «у него желудок расстроился и он в туалете», на неё не подействовали.

– Идите и приведите, – приказала кассирша. – Билеты я сейчас выпишу, без вопросов. Но отдам только ему.

– Но он не может подойти, живот у него скрутило, – канючил Ромка, уже понимая, что нытье это ни к чему не приведет.

– Вот пускай раскручивает свой живот и приходит.

– Но он нас ругать будет, что мы не взяли билеты. – Настя стояла рядом с Ромкой. На лице у неё было несчастнейшее выражение – пай-девочка, образец для подражания, в свеженькой белой форменной блузке, с пионерским значком (Ром, я нам значки стянула из ящика у директора!), в синей форменной юбке. – Он нас сам послал.

– Ну и дурак, что послал. Детям билеты в руки не даем. Он что, правила не знает? Идите за ним, и пусть забирает. Следующий!..