Священный скарабей

— Видите ли, сержант, даже если нельзя доказать, что письмо написано Сальветером, все бы считали, что Сальветер виновен и что он избежал осуждения только из-за технической формальности. Конечно, Мерит-Амен подумала бы, что письмо написал Сальветер. А это и было нужно Блиссу. — Вэнс повернулся к Маркхэму. — Суть дела не в приговоре суда! Сальветера могли и оправдать, и тем не менее план Блисса удался бы. Блисс получил бы доступ к половине состояния Кайля через свою жену, разумеется, а Мерит-Амен порвала бы с Сальветером. Для Блисса был бы двойной выигрыш. Но вполне могло случиться, что Сальветера бы осудили, если бы Хани не убрал две главных улики из комнаты Сальветера — жестянку с опием и ножны. Кроме того, было еще это письмо в кармане Скарлетта.

— Однако, Вэнс, как же мы бы нашли это письмо? — спросил Маркхэм. — Если бы вы не заподозрили заговор и не стали бы искать тела Скарлетта, оно бы осталось в саркофаге неопределенно долго.

— Нет, Скарлетт остался бы в саркофаге только несколько дней. Блисс разыскал бы для нас тело через несколько дней вместе с письмом. Но как нам теперь привлечь к ответственности Блисса, если Сальветер был тоже в доме во время этого нападения?

— Если Скарлетт поправится…

— Если! Вот именно. Предположим, что он все-таки выживет — что тогда? Скарлетт, самое большее, может показать, что Блисс покушался на его жизнь. Мы можем судить его за это нападение, но вопрос об убийстве Кайля останется нерешенным. А если Блисс скажет, что он напал на него и, что он ударил его из самозащиты, мне далеко не ясно, что решат присяжные.

— А причем тут этот Али Баба, мистер Вэнс? — спросил Хис.

— Хани с самого начала знал, что случилось. И он разбирался в той сети, которой Блисс опутал Сальветера. Он любил Сальветера и Мерит-Амен и желал им счастья. Хани играл ловкую игру — единственную, в которую он умел играть. Он никогда не верил во мщение Сахмет. Он употреблял суеверные формулы, чтобы скрыть истину. Он боролся словами за спасение Сальветера.

— Прямо-таки невероятно! — сказал Маркхэм. — Я никогда не видел такого убийцу, как Блисс.

— Не переоценивайте его, — сказал Вэнс, закуривая папиросу. — Он ужасно перестарался с этими уликами. В этом была его слабость.

— Однако, если бы вы не вмешались, я бы привлек его к суду.

— И сыграли бы ему на руку! Так как я этого не хотел, то могло показаться, что я считаю его невиновным.

Хис встал и направился к двери.

— Доктор в кабинете, начальник, — сказал он. — Я сам отвезу его в главную квартиру.

ГЛАВА 22 Суд Анубиса

— Слушайте, сержант, не торопитесь… — протянул Вэнс. — На вашем месте я бы запросил юридическое заключение от мистера Маркхэма раньше, чем арестовывать доктора.

— К черту юридические заключения!

— О, конечно. В принципе я с вами согласен. Но нет надобности проявлять излишнюю смелость в таких делах. Осторожность не повредит.

— Садитесь, сержант, — приказал Маркхэм. — Мы не можем арестовать человека на основании теории. Надо это обдумать. Против Блисса нет улик. Мы не могли бы держать его и час под арестом, если бы он взял себе адвоката.

— И Блисс это знает, — вставил Вэнс.

— Но он же убил Кайля!

— Верно. — Маркхэм сел за стол и оперся подбородком на руку. — Но я не имею ничего осязаемого, чтобы представить присяжным. Даже если Скарлетт поправится, мы можем обвинять Блисса только в этом нападении.

— Меня прямо-таки бесит, сэр, — простонал Хис, — что человек может совершить убийство чуть ли не у нас на глазах и выйти сухим из воды. Это же неразумно.

— Но много ли разумного на этом ироническом, фантастическом свете, сержант? — заметил Вэнс.

— Ну, — ответил Хис, — я возьму риск на себя и арестую эту птицу.

— Я вам сочувствую, — сказал Маркхэм. — Но дело в том, как найти убедительные доказательства. Этот дьявол так умело покрыл все улики, что любой суд в стране его оправдает, если вообще нам удалось бы довести дело до суда.

Вэнс вздохнул и встал.

— Закон! — сказал он. — Правосудие! Вот мы тут трое: окружной следователь, сержант бюро уголовного розыска и любитель концертов Брамса — в пятидесяти футах от нас заведомый убийца — и мы беспомощны! Почему? Потому, что это старательное измышление идиотов, называемое законом, не предусмотрело возможности истребления опасного презренного преступника, который не только убил своего благодетеля, но пытался убить другого честного человека, и затем взвалить вину на третьего, ни в чем не повинного, чтобы иметь возможность продолжать выкапывать из земли старинные почитаемые тела. Я не удивляюсь, что Хани его ненавидит. Блисс в душе — вампир, а Хани честный, умный человек.

— Ваши рассуждения едва ли нам помогут, — прервал его Маркхэм.