Святая

Я открываю окно. – Тебе не следует здесь появляться. Это не безопасно. Нас тут вообще-то Черное Крыло преследует, забыл?

Взгляд его зеленых глаз внимателен, словно он оценивает меня. – Забавно, потому что мне показалось, что сегодня я видел ангела, изгоняющего Семъйязу с поля. Я решил, что теперь это безопасно.

- Что ты видел?

- Я подошел к окну в конце коридора на втором этаже. Это было довольно впечатляюще. Такие крылья, просто вау.

Не знаю, что сказать. Поэтому говорю первое, что приходит в голову: - Хочешь войти? – Он медлит. Он ни разу еще не был в моей комнате. – Ладно. – Я смущена тем, как по девчачьи выглядит моя комната: множество разбросанных розовых безделушек. Розового медведя я запинываю под кровать, хватаю лифчик, висящий на столбике кровати, и пытаюсь незаметно затолкать его в корзину для белья. Затем я заправляю за ухо выбившуюся прядь волос и смотрю куда угодно, лишь бы не на Кристиана.

Он кажется смущенным, как и я, не уверенный, что делать в этой ситуации. Представьте нашу досаду, когда в ту же секунду раздается деликатный стук в дверь и входит отец.

- О, здравствуй, - говорит он, глядя на Кристиана.

- Пап! Ты не…это не…

- Кристиан Прескотт, - выдает отец. – Я всегда узнаю эти глаза. – Мы с Кристианом переглядываемся, он совершенно сбит с толку тем, что отец знает его, я же злюсь, потому что не хочу, чтобы Кристиан думал, что это я так поэтично расписываю отцу его глаза.

- Я Майкл. Отец Клары, - говорит отец, протягивая руку.

Забавно, что он всегда говорит это абсолютно одинаково.

Кристиан не медлит. Он крепко пожимает руку отца.

Отец улыбается. – Это, и правда, замечательно, как сильно ты похож на свою маму.

- Вы знали мою маму? – голос Кристиана почти мучительно нейтрален.

- Достаточно близко. Она была очаровательной женщиной и хорошим человеком.

Около минуты Кристиан стоит, глядя в пол, затем встречается с отцом взглядом. – Спасибо. – Он переводит взгляд на меня, задерживается на моем лице, словно видит меня в совершенно новом свете. Затем говорит: - Что ж, мне пора. Я просто пришел убедиться, что с Кларой все хорошо после того, как она ушла сегодня посреди урока.

Отец не мог бы выглядеть более одобрительно, чем в тот момент от того, что Кристиан присматривает за мной. – Не уходи из-за меня. Я оставлю вас наедине. Поговорите.

И он уходит. И закрывает за собой дверь. Какой отец оставит свою дочь-подростка ночью наедине с парнем за закрытой дверью? Ему многому нужно бы научиться, что касается воспитания детей. Или, может, он просто не видит себя в роли родителя. Или, может, он просто слишком уверен, что Кристиан был бы психом, если бы осмелился сделать что-то неуместное, когда по ту сторону двери находится ангел.

- Итак, - через минуту говорит Кристиан. – Твой отец – ангел.

- Кажется, так.

- Он кажется классным.

- Так и есть. Он круче, чем я когда-либо могла бы о нем подумать.

- Рад за тебя.

И это правда. Я чувствую это. Он искренне рад узнать, что у меня есть отец, которому я не безразлична, который достаточно могуществен, чтобы защитить меня, который будет со мной в это тяжелое время. Но Кристиан также хочет что-то мне сказать. Оно лежит на поверхности, словно слова висят в воздухе, он думает, что это что-то свяжет нас еще сильнее, но он скрывает это.

- Да ладно, выкладывай.

Он улыбается своей загадочной улыбкой, не разжимая губ.

- Я хочу отвезти тебя кое-куда, завтра после школы. Ты поедешь со мной? – Я обретаю голос.

- Конечно.

- Отлично. Спокойной ночи, Клара. – Он идет к окну и выходит наружу.

- Спокойной ночи, - бормочу я ему вслед, наблюдая, как он вызывает крылья, его великолепные рябые крылья, и взмывает ввысь.

ГЛАВА 17. ЧАСТЬ, ГДЕ Я ЦЕЛУЮ ТЕБЯ

Я почувствовала себя поистине удивленной, когда Кристиан предложил вывезти меня куда-нибудь, но когда он появляется около моего шкафчика после учебы на следующий день, часть меня начала сомневаться, и я не знаю, почему. Может быть, из-за уверенного взгляда, которым он смотрит на меня сейчас, и теплых бликов золота в его глазах.

– Ты готова? – спрашивает он.

Я кивнула, и мы вышли наружу, на солнечный свет. Здесь нет ни единого следа присутствия Семъйязы. Папа, должно быть, хорошо напугал его, потому что мама вдруг совершенно нормально начала вести себя с Джеффри, да и я смогла выйти из безопасности освященной земли.