Святая и грешник

– Но хозяин с этим считаться обязан! – отрезала Пандора. – А что еще тебя расстраивает?

– Мисс, я не смею рассказать об этом такой леди, как вы!

– Нет, расскажи все!

– Вчера, мисс, когда я узнала, что здесь творится, то, когда спать пошла, я дверь заперла на ключ!

– И очень разумно сделала, – одобрила Пандора, вспомнив о вчерашнем визите сэра Гилберта.

– Уже поздно было, и я спала, но в дверь постучала миссис Дженкинс и спрашивает: «Ты здесь, Мэри?» И я уже по голосу поняла, что она сильно выпивши. И ничего не ответила, испугалась, то есть: а вдруг она прикажет что-нибудь… этакое!

– Что ты имеешь в виду под словом «этакое»? – с любопытством осведомилась Пандора.

– Я, мисс, наверняка знать не могу, – и Мэри снова затеребила фартук, – но если слуги правду говорят, значит, так оно теперь и есть это самое!

– Ничего не поняла! Ты о чем?

– Сегодня утром, еще рано было, миссис Дженкинс послала за мной и сказала, что, мол, один джентльмен желал вчера, чтобы я зашла к нему в комнату. «Но я порядочная девушка, мэм», – так я сказала, а она рассердилась и крикнула, что или я сделаю, как она приказывает, или могу паковать свои вещи, – и Мэри разрыдалась, а потом еле слышно выговорила: – А еще миссис Дженкинс сказала: «А если тебя уволят, то и всю твою семью выставят из коттеджа, он пригодится тем, кто мои приказания исполняет, так что поимей это в виду!»

Пандора даже рот разинула от возмущения!

– Так что же мне теперь делать, мисс, – жалобно спросила Мэри, – где нам всем голову приклонить?

Чувствуя, как в груди закипает гнев, сильнее которого она никогда не испытывала, Пандора все еще молчала: вот теперь она поняла, почему, когда в последний раз приезжала в Чарт, деревенские жители чего-то опасались и не рассказывали, как живут, хотя некоторые, подобно Просперу Уизериджу, проклинали нового владельца Чартхолла!

Отбросив простыни, она соскочила с постели:

– А теперь, Мэри, послушай меня! Ничего не отвечай и ничего сама не говори миссис Дженкинс, пока я не расскажу обо всем, что здесь происходит, Его Лордству! Не могу поверить, что он знает о делах, которые творятся в его усадьбе!

– Да ему, видать, все равно, мисс! Он ведь уже уволил старого мистера Фэрроу и взял на его место мистера Энсти!

– А как так получилось? С мистером Фэрроу?

– Он, наверно, сам подумывал, что пора на покой, мисс, но надеялся, что на его место заступит сын.

– Ну, конечно же, Майкл Фэрроу! – воскликнула Пандора.

– А он – хороший джентльмен, мисс! Со всеми по-доброму обходится, кто бы о чем ни попросил, или вдруг беда какая у кого приключится, то завсегда поможет, не то что мистер Энсти!

– А что еще скверного сделал мистер Энсти? – отрывисто спросила Пандора.

– Он арендную плату повысил, мисс, аж в два раза! И если кто не может уплатить, то разговор короткий – через пару дней всех выгоняет с надела.

Мэри торопливо взглянула на дверь, потом на Пандору и почти шепотом продолжала:

– У него жена есть, но он любезничает с миссис Дженкинс, и она вертит им как хочет, а он все делает, как она пожелает!

Пандора молча подошла к умывальнику.

– Но если вы совсем встали, – встрепенулась Мэри, вспомнив о своих обязанностях, – то я сию минуту принесу горячей воды, если не желаете ванну принять!

– Нет времени, чтобы ждать горячей воды или принимать ванну!

Пандора вылила из фарфорового кувшина холодную воду в раковину и, не слушая возражений Мэри, стала мыться.

– А ты продолжай, рассказывай! Мне нужно знать все!

– Ладно, мисс! Матушка моя всегда говорит, что дела в усадьбе давно плохи, а сейчас хуже некуда! Мистер Энсти уволил мистера Бэрроуза, а новый дворецкий, мистер Дэлтон, он, знаете, пьет самое лучшее вино Его Лордства и ведет себя как хозяин, когда Его Лордство куда-нибудь уезжает, а слуги и пикнуть не смеют. И еще говорят, – сказала Мэри почти шепотом, – что он даже продал несколько табакерок Его Лордства, которые с бриллиантами!

Пандора слушала молча, плотно сжав губы из опасения, как бы не сказать чего-нибудь такого, о чем впоследствии придется пожалеть, поэтому и одевалась, не проронив почти ни слова, однако всем своим видом поощряя Мэри к откровенности, а потом приказала:

– Никому не говори о том, что сейчас рассказала мне! Ничего не отвечай миссис Дженкинс, просто исполняй ее приказания, пока я за тобой не пошлю. Обещаешь?

– Обещаю, мисс Пандора, но, видит бог, не хотела я причинять вам столько беспокойства!

– У меня и без тебя его достаточно, так что одной неприятностью больше или меньше – не важно!

Но впервые за это время Пандора подумала о себе: что, если граф, узнав правду, все равно рассердится на нее, бедную, однако настырную родственницу и она сама попадет в такое же положение, как Мэри и ее родные? Тогда и ей придется отсюда уехать! Она, так сказать, сама сожжет за собой все мосты! И что с ней будет, если дядя и тетя не простят ей самовольной поездки в Чартхолл? Куда ей тогда податься? Что она будет делать?