Святая Инквизиция

Нет, пошел я отсюда! Пока еще нервы целы! Потому что с Евой общаться совершенно невозможно нормальным чудовищам. Может, только Лилит, да и то — в ограниченных количествах.

— И перед тем, как ты уйдешь, родной, выполни одно маленькое поручение, ок? Притащи-ка мне сюда его Святейшество господина Инквизитора. Для приватной беседы по поводу моей новой больной, которую ты благородно сбагрил на мои руки.

* * *

Так вот оказывается, почему она постоянно знает, где мы находимся… Просто — слышит. Потому что со зрением у этой художницы просто жутко обстоят дела.

Потому что ее слепота не поддается лечению. Никакому! Хотя сейчас вроде как восстановить утраченное зрение можно всем. Кроме тех, кто болеет такой болезнью, как у Ольги. Потому что это у нее не просто врожденное, а помноженное еще и на нервы с чувствами да еще на жуткую головную боль.

И вот именно эта смесь не позволяет вылечить больного. Потому что тогда надо лишить его чувств. Всех. Абсолютно.

Но тогда от человека не останется ничего…

Впрочем, Ева говорит, что в Ольгином случае все не так страшно. То, что случилось всего-навсего — приступ, который через некоторое время пройдет. И зрение само вернется.

До следующего приступа.

И однажды, один из них станет последним. И темнота навеки накроет пеленой ее глаза.

Жаль, что этого не случилось в этот раз. Потому что тогда бы мне не пришлось ее убивать.

А так… придется. Хотя я очень и очень не хочу этого. Если бы не картина…

Но разве можно найти оправдание убийству? Даже совершенному на благо сотен и тысяч… Даже если ты преследуешь благие цели…

Нет. Потому что жизнь — бесценна. А я должна буду на еще один миг забыть об этом.

Хотя… теперь я не очень-то уверена, что без приказа у меня получится это сделать! Потому что Ольга слаба. Как маленький зверек, которого ранила чья-то злая рука. И в моих силах — спасти. Но сердце гложут сомнения. Уже слабые, но они есть. И выбор пока еще не сделан в пользу жизни.

Но часы уже дрогнули…

— Ты слишком много думаешь. Лилит.

— А я иначе не умею, Ева.

— А надо. Потому что кое-что можно сделать только по воле сердца, а не разума. Но ты совсем перестала слушать свое сердечко, которым тебя наградила моя сестра…

Ангел и Ева — сестры. Только Ангел — старшая. И более смелая. Не желающая скрываться и творить то, что приказывают.

Ева похожа на нее… Но в тоже самое время — нет. Ей проще смирится да делать то, что прикажут. Или из под полы творить добрые дела. Вот и все.

Потому что они абсолютно разные люди! Потому что они — всего-навсего сестры. Похожие — да! Но и только.

Жаль…

— И причем здесь мои мысли?

— При том, что ты горько будешь сожалеть, если убьешь эту несчастную девочку, которую жизнь наградила такой страшной болезнью…

— Не такой уж и страшной…

— А вот ты смогла бы жить, зная, что вдруг тебе придется жить в полной темноте? Что однажды ты откроешь глаза и не увидишь ничего?

— Не знаю. Ведь мне это не грозит.

Я никогда не проснусь в таком состоянии. Даже если меня каким-то чудом враги лишат зрения. Потому что наши врачи вернут его мне. Или просто убьют меня, как какую-то ненужную вещь… Чтобы затем создать для Инквизиции новую игрушку.

— А ей — каждую секунду своей жизни.

— Но я не понимаю при чем здесь сожаления? Эта Ольга никто для меня! Всего лишь очередное задание Полоза.

И все! Она для меня не существует. Почти…

— Эта Ольга, как ты, моя дорогая, соизволила выразиться, является почти таким же Ангелом, как и моя покойная сестра. Ее сердце и душа сияют настолько же ярко! Только эта девочка оказалась намного мудрее моей сестры — она сделала вид, что смирилась.

— Ты все врешь! Таких, как Она больше не существует!

Таких, как наш Ангел не может существовать! Потому что мы сами убили их! А в этом Аду ангелу родиться невозможно!

— Думай, что хочешь. Мое дело — предупредить…

— Да ты сама не меньше нас виновна в ее смерти! Это ты, Ты сдала ее Инквизитору!

Мне больно… Вспоминать. Но я не буду страдать одна! Я заставлю вспомнить и тебя, Ева! Вспомнить то, что ты совершила!

Потому что ты тоже не можешь простить себя за содеянное!

Потому что ты — человек.

Потому что ты — предала свою собственную сестру! Моего Ангела…

* * *

Ненавижу темноту… Всем сердцем ненавижу. Потому что в ней нет ничего и в то же самое время — все. Она не позволяет мне вздохнуть полной грудью, заставляя только слышать… И не мочь сделать что-то еще. Потому что следом за темнотой всегда приходит боль. Настолько сильная, что даже попытка немного приподнять голову от подушки заставляет терять сознание…

Наверное, я даже немного полюбила это состояние бессознательности… В нем нет ни боли, ни темноты. Только сны и воспоминания. Счастливые в большинстве своем. Но иногда приходят кошмары… И тогда я просыпаюсь в холодном поту, не в силах вновь заснуть. И жду… Чего угодно! Лишь бы изгнать эту давящую на уши тишину! Уж лучше — слышать хоть что-то. Даже неприятное.

Потому что в этой тишине мне кажется, что я начинаю сходить с ума… Что того мира с серыми красками никогда не существовало, а была лишь эта темнота без единого лучика света.

И я начинаю забывать кто я…