«Святая инквизиция» в России до 1917 года

Добро бы еще, если бы в самих священнических рядах было все нравственно и благополучно. Каждый год в Канцелярию Синода поступали «дела» по духовенству. Вот только несколько, и только за 1880 год. Опись попала в руки случайно, и мы сделали выписки; не стали выискивать подобные случаи по другим годам.

«По прошении дворянина Евграфа Яницкого с жалобою на священника села Мощенной, Подольской епархии, Симеона Меньковского за нанесение побоев дочери просителя» [104].

«По жалобе крестьянина местечка Белополье, Сумского уезда, Ивана Онищенко на оставление епархиальным начальством без взыскания благочинного священника Павла Климентъева за нанесение оскорбления просителю в церкви» [105].

«О непристойном поступке, совершенном в нетрезвом виде, в Тверского Успенского Отрога монастыря в присутствии их Императорских Высочеств Великой княгини Александры Иосифовны и Великого князя Константина Константиновича и Ее Величества Королевы Эллинов 3 июля иеромонахом того монастыря Сергием» [106].

«По предложенному рапорту секретаря Консистории о заключении под стражу судебным следователем Люблинского Окружного суда, по Холмскому уезду, настоятеля Иовецкого прихода священника Иоанна Каленюка по обвинению его в убийстве крестьянина Александра Князя» [107].

«По всеподданнейшему прошению причетника Царскосельской кладбищенской церкви Федора Студийского о пересмотре дела по обвинению просителя в провозглашении неуместного тоста за здоровье Государя Императора при поминовении умершего» [108].

«По донесению Преосвященного о привлечении к суду священника Сакской Ильинской церкви Василия Минского за нанесение раны выстрелом из револьвера крестьянке Стефаниде Шубе» [109].

«По предложенному рапорту секретаря Вятской консистории по делу об истязании священником села Асановского Павлом Усольцевым и его женою девочки Аполинарии Басалаевой» [110].

С неожиданным явлением пришлось познакомиться; кроме Архивов, нигде об этом не значится в официальной статистике: в духовных училищах и семинариях были частые случаи самоубийств. Решались на это совсем молодые юноши и девушки (из женских епархиалок). Синод пишет архиерею Екатеринославскому Антонию:

«Предложить начальникам и корпорациям вверенных Вашему попечению духовно–учебных заведений г. Екатеринослава в общем собрании обсудить вопрос о причинах, вызывающих в последние годы частых, сравнительно с другими епархиями, случаев самоубийств среди учащихся…» [111].

Это явление, о котором, кажется, до сих пор мало кто знает, наблюдалось не только в Екатеринославской епархии. Скорбный список оказался длинным: в Саратовской семинарии учащийся утопился, в Полтавской — отравился, в Воронежской — отравился, в Подольской — повесился, в Калужской — повесился, в Донской — отравился, в Тверской — застрелился, в Волынской — утопился. В Екатеринославском женском епархиальном училище девица выбросилась из окна, в Таганрогском епархиальном училище девица отравилась, в Тамбовской семинарии учащийся утопился, в Новочеркасской — погиб от нанесенных себе ножевых ранений (далее можно еще продолжать: в Санкт–Петербурге, Нижнем Новгороде, Калуге, Новгороде и т.д.).