Святая юность

Через несколько дней встретился он с дряхлым стариком, который еле плелся, опираясь на палку. Лицо его было сморщенное, он был сгорблен, дрожал членами. Большая часть черепа была оголена, зубы у него выпали, и он говорил неясно. С ужасом и тоской смотрел на него царевич, подозвал старика к себе и стал расспрашивать окружающих, что это такое.

– Он достиг древних лет. Силы тела его понемногу исчезали, и он таким образом дошел до старости.

– Что будет дальше с этим старцем? – спросил юноша.

– Ничто иное, как смерть.

– Всем угрожает старость, – спросил царевич, – или она бывает только с некоторыми?

– Если смерть не похищает кого-нибудь в юношестве, то при продолжении лет жизни невозможно человеку избегнуть старости.

Царевич продолжал расспрашивать, с каких лет начинается старость и нет ли какой-нибудь уловки, чтобы избежать смерти.

Ему отвечали, что смерть неизбежна.

Мир после этих встреч поблек в глазах царевича.

– Если это так, – вздыхал он из глубины сердца, – и так коротка земная жизнь, то как люди могут быть счастливы, когда над ними всегда висит смерть и наступление ее не только неизбежно, но и неизвестно?

Иоасаф заперся в палате своей, постоянно размышлял о смерти и говорил себе:

– Если все умирают, то умру и я. Когда же умру, то вспомнят ли обо мне? С течением времени все уходит в забвенье. Неужели после смерти нет другой жизни и другого мира?

Эти мысли охватили и смутили его. Но он не открыл своих сомнений отцу, а только расспрашивал того воспитателя, нет ли человека, который мог бы ему на все ответить и успокоить его ум в этих новых мыслях.

Воспитатель ответил ему, что отец его разогнал премудрых пустынников, которые, может быть, дали бы ему ответ на его сомнения, и больше никого из них не осталось.

И царевич пребывал в неисходной печали, пока Бог не сжалился над ним.

Жил в то время мудрый и добродетельный инок Варлаам, имевший сан священника, в дальней пустыне. Господь в откровении повелел ему идти к скорбящему царевичу Иоасафу. Он переоделся купцом, приплыл в Индийское царство, пришел в столицу и стал разведывать о том, кто стоит ближе всех к царевичу. Узнав о печали царевича, он явился к воспитателю и просил допустить его к царевичу. Он утверждал, что несет с собой драгоценный камень, которому подобного нет в мире. Камень этот подает слепым прозрение, глухим слух, немым возвращает речь, больным здоровье и изливает всякое счастье на своего обладателя.

Воспитатель царевича ухватился за мысль рассеять тоску Иоасафа и просил показать принесенное сокровище, обещаясь тогда немедленно привести купца к Иоасафу. Варлаам отвечал, что только девственные люди могут выносить блеск его сокровища и что тот, кто взглянет на него непросвещенными очами, потеряет зрение и разум. Воспитатель же не обладает здоровым взором. Приходилось покориться. Воспитатель рассказал царевичу о купце.

Какое-то счастливое предчувствие охватило тогда душу Иоасафа.

Когда Варлаам вошел и остался наедине с царевичем, Иоасаф просил открыть перед ним чудный камень.

– Государь, – отвечал ему Варлаам, – я слышал о твоей скорби, пожалел тебя и пришел утешить тебя. Далек и труден мой путь. Мой Владыка сказал однажды, что доброе слово, как зерно из руки сеятеля, может упасть на каменистую почву и унестись по ветру, или лечь неглубоко в землю, взойти ростком и погибнуть, или же пустить крепкие корни, расцвести на воле пышным колосом и принести чудные плоды… О государь, как бы желал я, чтобы мое искреннее слово к тебе проникло в твое сердце и усладило печаль души твоей и дало бы ей отраду.

Юноша с горящими глазами слушал эти слова и горячо воскликнул:

– Добрый человек, говори! Мое сердце горит во мне; я тоскую и мучаюсь, потому что вокруг меня никто не может ответить на то, чему я тщетно ищу слова и что не могу выразить. Если ты мне поможешь, то я навсегда сохраню в себе всякое твое слово. Оно пройдет глубоко в мое сердце и исчезнет только со мной, потому что наставники мои говорят, что я умру и все, что во мне.

Варлаам призвал имя Божие и начал так:

– Ты тоскуешь, царевич. Ты мечтал жить и дышать всегда и любить то, что нетленно и вечно… И когда ты узнал, что всем людям и тебе будет конец и тело твое рассыплется, когда понял, что все на земле исполнено печали, потому что все когда-нибудь разрушится и исчезнет, тебя оскорбила эта всеобщая гибель. И твоя скорбь неутешна, потому что ты унижен этим грозным владычеством смерти. Узнай же, утешься – смерти нет.

Царевич вздрогнул, выпрямился, ожил, и в глазах его заблистали алмазами слезы.

– От века был Владыка всего и Творец. Имя ему Бог. Он создал человека, чтобы тот был счастлив, и поселил его в раю, в неизреченной сладости дивных садов, перед которыми ничто твои царские рощи. Там все было чисто, и прекрасно, и бессмертно. Человек же ослушался Бога, погубил свое счастье, низвел на себя смерть и был изгнан из рая. Но Сын Божий, Которого зовем мы Христом, открыл опять человеку двери рая. И снова человек стал образом невыразимой Божией славы и вернулся в родную отчизну.