Святая юность

Все его сверстники насмехались над ним и укоряли его за такое дело по наущению врага. Но блаженный с радостью и молчанием переносил их укоры; не оставался в покое ненавистник добра. Видя, что его посрамляло трудолюбие и смирение отрока, он начал вооружать против него его мать, чтобы она мешала ему в его благочестивом занятии. Мать с лаской говорит сыну: «Прошу тебя, оставь эту работу. Ты наносишь укоризну всему твоему роду, не могу слышать, как все укоряют тебя за это занятие, да оно и не подходит твоему возрасту». Со смирением отвечал ей Феодосий: «Выслушай меня, мать, умоляю тебя. Господь Бог наш Иисус Христос Сам обнищал и смирил Себя, подавая нам пример, дабы и мы ради Него смирились; Он был поруган, оплеван и заушен и все претерпел для нашего спасения. Так и нам подобает терпеть, чтобы Христа приобрести. Что же касается до моего занятия, то послушай: когда Господь наш Иисус Христос на Вечери Тайной возлежал с учениками Своими, тогда, взяв хлеб и благословив, преломил и, давая ученикам, сказал: «Приимите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Если же Господь наш назвал телом Своим хлеб, приготовленный к Тайной Вечери, как же мне не радоваться, что Господь удостоил меня быть приготовителем такого хлеба, над которым должно совершиться столь великое таинство?»

Эти слова обезоружили мать, и на некоторое время она оставила его в покое, но скоро опять на него вооружилась.

Год спустя она как-то увидела Феодосия снова пекущим просфоры и почерневшим от печного дыма. Сильно расстроившись этим, она снова стала удерживать его от этого дела, иногда лаской, иногда угрозами, иногда побоями.

Феодосий чувствовал, что он не делает ничего дурного, исполняя святую эту службу. Он не мог отказаться от любимого дела и не хотел также идти постоянно против воли своей раздраженной родительницы. Он решил снова оставить свой родной дом: ночью вышел из Курска и отправился в другой город неподалеку. Там он поселился у одного священника и продолжал заниматься своим делом.

Мать напрасно искала его, и, когда после долгого времени узнала, где он живет, в великом гневе устремилась она в тот город. Взявши Феодосия из священнического дома, с побоями повлекла она его к себе и запретила ему отлучаться. «Теперь уж ты не убежишь от меня, – говорила она. – Куда бы ты ни пошел, я пойду за тобой и связанного опять приведу в свой город».

Блаженный гонимый отрок безмолвствовал и только молился Богу, всякий день посещая церковь. Приветливый, ласковый ко всем и кроткий, он обратил на себя внимание владетеля города Курска. Видя, что отрок с такой любовью посещает церковь, князь полюбил его и велел посещать свою домашнюю церковь; он подарил ему прекрасную одежду, но блаженный походил в ней несколько дней, снял с себя, как некую тяжесть, и отдал нищим, а сам облекся в худую одежду; князь дал ему новую, лучшую первой, но он и ту отдал и так поступал неоднократно.

Он принадлежал к тем людям, перед которыми с раннего детства стоит образ Христа распятого, и высшим для себя счастьем он считал страдать со Христом.

Блаженный отрок заказал кузнецу сковать железную цепь и опоясался ею; хотя железо было узко, так что врезалось в самое тело его, он был покоен, как бы не чувствуя никакой боли.

Так прошло много дней, наступил праздник, и мать приказала ему одеться в новую одежду, потому что все вельможи города были приглашены на обед к князю, за которым должен был служить Феодосий. Она уже слышала, что сделал над собой ее сын, и прилежно за ним наблюдала. Когда он в простоте сердечной, не остерегаясь матери, стал перед ней облекаться в светлую одежду, увидев на рубашке кровь от железа, въевшегося в его тело, она в порыве сильного гнева разорвала ему рубашку и, осыпая сына ударами, сорвала с пояса его железо. Блаженный отрок, как будто не испытав никакой неприятности, спокойно оделся и пошел служить к князю.

Но, несмотря на всю твердость юноши, душа его не была спокойна, его мучила та постоянная помеха, которую устраивала ему мать в исполнении его желания, ему докучал мир, в душе пробуждалось непреодолимое желание полного уединения, где он, кроме Бога, не слыхал бы ни о ком; ему хотелось отречься от мира и отдать Богу все помыслы, все чувства, все силы и стремления…

Как-то стоял он в церкви и услыхал слова евангельские: «Кто любит отца или мать больше Меня, тот недостоин Меня», и другие слова: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас, возьмите иго Мое на себя и научитесь от Meня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и вы найдете покой душам вашим».

Эти священные слова воспламенили его сердце горячей ревностью к Богу. Он помышлял, как бы утаиться от матери и постричься в иноческий образ. Матери случилось отлучиться в свое поместье на долгое время. В ее отсутствие юноша помолился и вышел из родительского дома, ничего не имея, кроме одежды, которую обыкновенно носил, и немного черствого хлеба.