Святая Мария

— Слушай, Михаил Коронатович! Говорят, твои матросы Богородицу в небе видели?

— Не только матросы, но и офицеры некоторые…

— И сам видел?

— Нет! Сам не видел, грешен наверно. А вот ваша Клёпа как оглашенная носилась, чуть не на снарядах верхом, даже страшно стало, ведь погибнет дурочка! А особенно, когда японцы взрываться начали, словно она снаряды направляет. Что ж не бережёте так вашу птичку?

— Да разве за ней уследишь? А в небо её полетать выпускаем, после того, как в нас снаряд влепили, она наотрез отказывается под палубу прятаться, вот, и думаю, что в небе ей безопаснее…

Пробежалась по лазаретам, в которые превратили почти все внутренние помещения. Потом поехала на "Геру", где переговорили с Колчаком, и он мне вроде в шутку попенял:

— Что ж вы, Николай Оттович, из-под носа у меня победу выхватили?

— Полно! Александр Васильевич! Чего ж считаться, если вместе супостата бьём, главное ведь результат.

— Результат, это верно, только вот ваши результаты Георгиевским вымпелом в небе трепещут…

Разрешения на посещение своих раненых Колчак мне не дал, да и как я ему объясню, при его настроении, зачем мне это нужно… Тремлер встречал меня у трапа, усталый, но подтянутый. Предложила ему вместе пройти посмотреть раненых, на что, он знающий о традициях "Новика" не стал возражать, а пока обходили раненых, которых у него было совсем немного, он сетовал:

— Представляете, Николай Оттович, в завязке боя всё было хорошо, а потом, то ли от попадания снаряда что-то встряхнулось, то ли само по себе, но машина вышла из строя. Пока разобрались и запустили, бой можно считать уже закончился. Мы только ход дали, смотрю, а к нам "Новик" летит, а за ним как всегда всё взрывается! И так мне тоскливо без нашего "Новика" стало!

— Иван Михайлович! Не мне вам объяснять, что такое военная удача и что и где в сражении сделал каждый солдат или матрос. Может одно присутствие вашего корабля, уже силы противника перераспределило так что в результате победа случилась. Не дано нам угадать все замыслы Всевышнего…

— Да всё я понимаю! Вы бы видели, Николай Оттович, как красиво со стороны смотрится атака "Новика"! Он словно летит, вокруг столбы от взрывов встают, что сердце замирает, а он как заяц между ёлочками неуязвимый петляет! Так красиво! Словами не передать! — Иван Михайлович кхекнул и отвернулся, видимо, чтобы скрыть набежавшую слезу, "Новик" в душу не только ему впечатался навсегда, представляю, как ему было обидно из-за досадных поломок видеть наш бой со стороны…

Я-то глазами Клёпы видела и не раз, как наш "Новик" атакует, так что вполне разделяла его чувства. Пожала ему руку, и мы распрощались, чтобы сняться с якоря и везти наш очень ценный груз в Циндао. Ох, как важно было бы сейчас поговорить с фон Труппелем, ведь после такого разгрома Японии англы просто обязаны что-нибудь придумать, и вот разговор с герром Оскаром бы очень пригодился, но не выдержит Николай долгого разговора, а если отключится, то это может стать серьёзной проблемой.

Я так много, долго и многословно рассказываю о бое, который занял меньше половины светового дня, а если взять чистые моменты, когда корабли сходились в артиллерийских дуэлях, то и того меньше. Но на память приходит, как Пашкин приятель, который когда-то начинал офицером, а после училища зелёным лейтенантом попал в Афганистан. Вот однажды он целый вечер, вернее после обеда начал и после ужина закончил рассказ про свой первый бой, который запомнил в мельчайших подробностях. Было очень интересно его слушать и трудно всё это представить, сидя на уютной ленинградской кухне, но меня больше всего потрясло, когда в конце он сказал, что бой шёл меньше получаса…

Глава 54

Доставили мы нашего пассажира, расставались почти друзьями. Верещагин ещё на стоянке после боя перешёл на "Петропавловск", и пошли обратно в Артур. В Циндао, и обратно мы шли спокойным нашим экономичным четырнадцатиузловым ходом. В гавани Артура царило радостное приподнятое настроение, несмотря на то, что с утра состоялись похороны погибших в сражении у острова Хай-Ян-Дао, чьи тела не поглотила морская пучина и были доставлены с прибывшей накануне эскадрой в базу. На фоне издырявленных снарядами и осколками, закопчённых пожарами кораблей наш "Новик" с попаданием единственного снаряда в наш многострадальный бак и разнесённый палубный торпедный аппарат, в котором на счастье уже не было торпеды, выглядел просто живчиком и нетронутым счастливчиком. Издырявленные и покалеченные больше всех остальных "Ретвизан", "Полтава" и "Диана" были отбуксированы к судоремонтному заводу, где по исковерканным кораблям как муравьи уже ползали фигурки матросов и рабочих завода. На других кораблях тоже царило оживление, но думается, что это был ещё не ремонт, а прикидки и приглядки в попытках оценить полученные повреждения и наметить пути их исправления и ремонта. Поговорили мы и по поводу нашего торпедного аппарата, и Миллер запальчиво заявил, что этот вопрос он решит, чего бы это ему ни стоило.