Святая ночь

Несет он мешки, а сам все оглядывается по сторонам, боится, как бы его не поймал атаман шайки; наконец он пришел к высокой горе, в самой чаще леса.

Здесь, на вершине, стояло могучее дерево; он вскарабкался на него, выбрал сук покрепче и привязал к нему оба мешка. А сам спустился вниз и ушел прочь, решив, что вернется ночью и унесет мешки в город.

Едва он скрылся из виду, Симби и Рали тотчас начали высвобождаться, но дело это было не простое: мешки прочные, никак их не разрежешь.

Часа через четыре на дереве собралось множество обезьян, чтобы полакомиться плодами. Они прыгали с ветки на ветку и вдруг заметили мешки. Обезьяны, конечно, очень удивились: они никогда не видели таких диковинных плодов на деревьях и стали грызть мешок, где сидела Симби; прогрызли большую дыру и увидели девушку.

И как только она попыталась вылезти, они в страхе разбежались.

Симби выбралась из мешка и развязала второй, в котором сидела Рали; та тоже вышла на свободу.

Они сшибли несколько плодов костяной палицей, которую взяли из дома Сатира, и осторожно спустились с дерева, а потом — с горы.

И вот они снова отправились в путь, и через два дня были уже на Тропе Смерти. Всю ночь они шли, не останавливаясь, а к рассвету добрались до конца Тропы Смерти и очутились на дороге, которая вела в их родную деревню.

Недалеко от деревни им повстречался Дого, тот самый, что украл их и продал в рабство много лет назад.

Он и сейчас тащил трех девушек из их деревни.

— Стой, Дого! — закричала Симби.

Но он и не думал останавливаться. Когда они подошли ближе, он глянул Симби в лицо, а она и спрашивает:

— Разве ты не помнишь, как украл меня много лет назад?

— Куда мне упомнить всех, кого я украл?! Я воровал детей без счета, когда тебя и на свете-то не было, и без счета после того, как утащил и продал тебя! — ответил Дого.

— Ну, а куда ты ведешь этих трех девушек? — властно спросила его Симби.

— Туда же, куда и тебя; они пойдут по Тропе Смерти, как и ты! — ответил Дого.

Остановилась Симби, вспомнила все муки и горести, которые она перенесла, и очень жаль ей стало этих трех девушек.

— Я не дам тебе их увести и отомщу за все, что ты сделал девушкам моей деревни. С этого дня ты забудешь сюда дорогу!

Дого хотел увести трех девушек силой; тогда Симби начала колотить его костяной палицей. Сперва Дого отвечал ударом на удар, но в конце концов она одолела его… Симби молотила Дого, пока он не упал, и заставила поклясться, что он не станет ходить в ее деревню и с этого дня не будет больше красть детей.

После того как он дал клятву, Симби, Рали и три девушки пошли в деревню.

Чуть ли не все жители деревни провожали Симби к дому ее матери. А мать никак не могла поверить собственным глазам, когда Симби вошла в дом. Только когда Симби заговорила, мать поверила, что это ее дочь.

Через несколько минут три девушки, которых Симби отняла у Дого, отправились к себе домой, и Рали также ушла в дом своей матери.

На следующий день мать Симби забила много птицы и скота и устроила веселый пир в честь Симби: она уже потеряла всякую надежду увидеть дочь.

А ведь она потратила почти все свои деньги, покупала коз, овец, птицу и приносила жертвы самым разным богам, чтобы только они вернули ей Симби.

Не прошло и полугода, о Симби уже знали во всех окрестных городах и деревнях. И все благодаря трем богам, которые дала ей старуха. Эти боги помогали жителям ее деревни и всем, кто нуждался в их помощи.

Отдохнув у матери несколько дней, Симби стала ходить из дома в дом и все говорила детям, какую глупость делает тот, кто не слушает родителей.

Затем она рассказала матери о своих скитаниях. Была уже глубокая ночь, когда она кончила свой рассказ.

— Ах, мама, теперь я всегда буду тебя слушаться! — пообещала Симби, вспомнив все мытарства и горести, что ей пришлось перенести.

— Ладно, доченька, я верю, что теперь ты всегда будешь меня слушать, и благодарю богов за то, что они возвратили тебя, — ответила мать.

— Спокойной ночи, мама! — сказала Симби, прежде чем лечь спать.

— Приятных тебе снов, доченька.

Моррис Уэст АДВОКАТ ДЬЯВОЛА

Главы из романа

Перевод В. Вебера

Глава 1

го профессия состояла в том, чтобы готовить людей к встрече со смертью, и он изумился, осознав, что для него самого ее скорый визит оказался полной неожиданностью.

Привыкший мыслить логически, он понимал, что смертный приговор каждого пишется на ладони в день появления на свет. Хладнокровный, не обуреваемый страстями, не тяготящийся дисциплиной, тем не менее и он поначалу пытался всеми силами отогнать от себя мысль об иллюзорности бессмертия.

Соблюдая приличия, смерть не должна возвещать о своем прибытии, но войти, прикрыв лицо и руки, в самый неожиданный час, войти мягко, осторожно, как приходит ее брат — сон, или быстро и неистово, словно вершина близости влюбленных, чтобы момент перехода в мир иной являл собой спокойствие и удовлетворенность, а не насильственный отрыв души от тела.