Святая Олимпиада и другие диакониссы древней Церкви

Враждебное отношение к святой Олимпиаде императрицы Евдоксии. – Епископ Александрийский Феофил – злейший враг святого Иоанна и его святой ученицы Олимпиады. – «Длинные братья» и отшельники горы Нитрийской в Константинополе; отношение к ним патриарха и святой диакониссы. – Клевета епископа Феофила на Златоуста и Олимпиаду— Е(ерковный переворот и его последствия. – Схизма. – Гонение на Златоуста и его последователей. – Событие в храме Святой Софии. – Изгнание святого Иоанна Златоуста. – Прощание диаконисе и святой Олимпиады со святым архипастырем. – Пожар в Святой Софии. – Обвинение святой Олимпиады и «иоаннитов» в поджоге храма. – Олимпиада на суде перед префектом Оптатом. – Политические и церковные события в то время. – Изгнание Олимпиады из столицы в Малую Азию. – Ее скитальческая жизнь. – Возвращение в столицу, новая ссылка в Кизик, затем заточение в Никомидии. – Миссионерство. – Болезнь святой Олимпиады. Уныние как последнее испытание ее жизни. – Исторический анализ меланхолии, или уныния (тоски)

Избранникам Своим, для их духовного совершенствования, Господь посылает иногда тяжкие испытания. И святая Олимпиада, как великая избранница Божия, изволением Бога должна была перенести тяжелые невзгоды. Венец святости предварился для нее венцом бескровного мученичества. Иоанн Златоуст в одном из писем к ней так описывает ее страдания.

«Какие слова достаточны описать те искушения, которым ты подвергалась от самого нежного возраста доныне, – искушения, которые терпела ты как от своих домашних, так и от посторонних людей, как от друзей, так и от врагов, от родных и от чужих, от людей знатных и от низких, от начальников и от простолюдинов, наконец даже от таких особ, которые почитают себя принадлежащими к клиру? Если бы кто все это захотел описывать порознь, то каждое повествование могло бы составить целую историю. Если бы кто пожелал представить другие виды твоей добродетели, рассказать не только о тех страданиях, которым подвергали тебя люди, но и о тех, которые ты добровольно причиняла сама себе, то какой камень, какой алмаз мог бы сравниться с тобой в твердости? Ты от природы получила тело самое нежное и слабое; знатная порода предоставила все возможности роскошно питать оное; но ты разными страданиями так истощила его, что оно теперь ничем не лучше мертвого»⁴².

Но буря бед поднялась на святую Олимпиаду с того времени, как началось гонение на святого Иоанна Златоуста, – гонение, окончившееся изгнанием патриарха и его святой ученицы из отечества.

С самого первого года вступления святого Иоанна на патриарший престол можно было наблюдать в развратной столице тогда еще едва заметную борьбу света со тьмою. С каждым годом эта борьба становилась все более открытой, пока, наконец, не настало видимое торжество тьмы над светом и правдой. Благочестиво настроенные единомышленники Златоустого архипастыря, лучшим украшением которых, без сомнения, была святая Олимпиада, представляли собой сравнительно небольшую общину благочестивых христиан среди большинства, предавшегося страстям и мирским порокам.

Стоявшая во главе этого общества супруга слабохарактерного императора Аркадия, властная и порочная Евдоксия, а также высшие классы, злоупотреблявшие своим богатством, женщины высшего круга, отдавшиеся пустым удовольствиям, неге и разврату, недостойное своего сана духовенство, привыкшие к мирской жизни иноки, ненавидя своего архипастыря, святого Иоанна, за справедливые и прямые обличения их неправд, возненавидели вместе с ним его святую ученицу. Гнусная зависть легла в основу ненависти: злословие, клевета, интриги посыпались на голову невинной диакониссы. Императрица Евдоксия, одержимая алчностью и пагубной страстью к безумной роскоши и нарядам, приближенные к ней женщины из богатейших семейств, «исказившие, – по выражению Златоуста, – образ Божий наподобие Иезавели и подводящие себе глаза сурьмою наподобие египетских идолов»[3], не могли простить Олимпиаде неподдельной простоты ее одежд и чистоты ее безукоризненной жизни.

Правда, может показаться странным, что личность, столь скромная по своему образу жизни, какова была Олимпиада, столь чуждая всяких интриг и злости, могла сделаться предметом ненависти. Однако это было именно так. Злоба была данью, которую порок платил добродетели. Низкие души этих недостойных женщин мстили добродетельной диакониссе за тот невольный стыд, который они испытывали, сопоставляя ее жизнь со своей собственной. Ее безмолвие среди несмолкаемых пустых светских разговоров и сплетен, ее удаление от сношений с изнеженным, развращенным обществом, ее любовь к Церкви и добрым делам, ее отвращение от пересудов и толков, ее постоянное отсутствие на пирах и в театрах, простота в одежде, в домашней жизни, ее чистая, своего рода священная красота, – все это раздражало их.